Лотта медленно и осторожно развернула оберточную бумагу. В ней оказался кулончик, и на нем была надпись: «Лотте на семь лет от отца». Анетта надела украшение ей на шейку, и Шарлотта Исабель в изнеможении вновь повалилась на матрас. Она стиснула кулон в кулачке и закрыла глаза.
Так они и лежали там, Анетта с дочерью. Лотта очень долго молчала, а потом спросила:
— Где отец теперь будет жить?
— Да на нашей же улице, только поближе к железной дороге, — ответила Анетта.
— А, — шепнула Лотта.
— Да-да, — сказала Анетта, — так что все не так уж и плохо.
— Но, мама, мама, — прошептала Лотта, — ты что, больше не любишь отца?
Анетта постаралась дышать ровнее.
— Нет, Лотта, — ответила она, — больше не люблю.
— А я люблю, — сказала Лотта.
— Да, конечно любишь.
— Но ты что, теперь любишь папу, что ли, раз ты не любишь отца?
— Нет. — Анетта криво улыбнулась сама себе. — И его не люблю.
Лотта, успокоенная, кивнула:
— Тебе не обязательно заводить нового дядю.
Анетта кивнула:
— Нет, совсем не обязательно, у меня же есть ты. Знаешь что? — сказала Анетта, отметив, что дыхание Лотты стало ровнее.
— Мм?
— Знаешь что? Может, сделаем сюрприз всем остальным?
Лотта села и посмотрела на свою маму. Слезы высохли, и она снова стала собой прежней.
— Догадалась?
Лотта улыбнулась и кивнула.
— Знаешь, о чем я думаю? О том, что у тебя так хорошо получается!
Лотта сложила губы трубочкой, а потом они расплылись у нее в заговорщицкой улыбке.
— Ну что, давай, а? Просто откроем дверь и сделаем им сюрприз?
Тельце Лотты приняло свои обычные очертания, и Анетте было видно, как она быстренько настраивается на то, что им предстоит.
Они открыли дверь. В гостиной царила тягостная атмосфера — из-за всех этих озабоченных лиц, которые так долго их дожидались, которые шептались друг с другом и думали серьезные мысли. Кролик. Бэтмен. Клоун. Питер Пэн и принцесса Диана. Два маленьких мишки, божья коровка, лягушка и цыпленок. Толстый ковбой и его жена-индианка. Волшебник и его друг с еврейской бородой. Полицейский.
Шарлотта Исабель маленькими шагами вышла на середину комнаты. Она кашлянула и прочистила горло.
— Дорогие гости! — сказал она. — Спасибо большое, что вы пришли ко мне на деньрожденье. А теперь я вам спою песенку, которой меня научил отец, он же играет на гитаре. Он живет в Шеене, и он просил меня всем вам передать от него привет, говорит мама. И эту песенку мы уже в школе пели, Сюсанна и я. Она называется «Завтра»[28].
И она запела:
Tamagotchi is a tiny pet from cyberspace who needs your love to survive and grow[29]
Ура этому миру! Он прекрасен.
Честное слово.
И эти слова надо повторять снова и снова.
И как бы весомо их ни произносить, всё будет мало. Мир всегда прекрасен. И у нас есть выбор: хотим мы принять его или не хотим?
Когда Ярле был маленьким, в 1970-е и 1980-е годы, он принимал мир с упоением. Ему казалось, что мир сияет. Он обожал его. Он просто, к черту, обожал его. Он обожал девчонок в непромокаемых штанах для рыбалки, натянутых высоко на попу, с тугим ремешком на талии. Он обожал их спортивные джемперы, которые они каждый день заправляли в брюки, будто делали это для него одного. Он обожал белые теннисные носки с полосочками по верхнему краю. Он обожал смурфиков, он обожал игровую приставку «Вик-20», он обожал карточки с фото участников рок-группы «Кисс», комедию «Охотники за привидениями», утенка Дональда, американский фильм «Слава», компьютерную игру «Донки Конг», команду «Ливерпуль» и джинсы «Ливайс-501». Он обожал детский сериал «Скала Фрэгглов», он обожал немецкий детективный сериал «Деррик», он обожал принцессу Диану, горный велосипед
