Ему следовало радоваться такому сладкому завершению нормального обеда, которого он не ел уже много месяцев, но возможность смешения виски со сладким пирогом как будто даже испугала его.
– Мне кажется, ты превзошла саму себя в этот раз. – Пожилая женщина улыбнулась Анджеле, беря в руки серебряный нож. – По случаю благополучного возвращения майора Шампьона ему полагается большой кусок яблочного пирога.
Он не мог отказаться от такого предложения миссис Крамер.
– Похоже, ваш талант печь пироги значительно вырос с тех пор, как я в последний раз был здесь, – обратился он к Анджеле.
– Вы знаете, майор, ее пироги всегда были очень вкусными. Они просто не выглядели красивыми. Но теперь Анджела прекрасно справляется с любыми кухонными проблемами. Вот Сабрина...
– Вы напрасно хвалите меня, тетя Джулия, – перебила ее Анджела.
– Я ничего плохого не собиралась сказать про Сабрину, – извиняющимся тоном проговорила Джулия, протягивая тарелку с пирогом Рэнсому и стараясь не смотреть на него.
Он принял тарелку и ее извинения.
– Смерть не может изменить прошедшую жизнь. Мы все знаем, что Сабрина совсем не мечтала заниматься домашним хозяйством.
От пряного аромата печеных яблок и подгоревшей корочки у него защекотало в носу. Откусив кусок пирога, он понял, что его предположения были верными: виски и яблочный пирог не были большими друзьями. Но он не мог отказаться от еды, предлагаемой хозяйками, как не мог отказаться от виски доктора Степлтона. Он уже почти сожалел, что пытался найти забвение в алкоголе.
– Вы можете остаться тут у нас на несколько дней, если захотите, – сказала Джулия. – Если же вы продолжите свое путешествие завтра, мы не обидимся и поймем, что вами движет желание скорее увидеть свою семью. Я могу себе представить счастье вашей матери, когда она узнает, что ей не пришлось потерять на войне двух своих сыновей.
Если бы его мать знала правду о том, как погиб его младший брат, она не была бы такой счастливой, как предполагала миссис Крамер. Рэнсом попытался отстраниться от этих воспоминаний, ему и без них было трудно свыкнуться с мыслью о смерти невесты.
Анджела смотрела, как Рэнсом поднимался по широкой лестнице, нащупывал ручку двери в спальню ее отца и наконец исчез из виду. Тогда она вернулась в столовую, собрала грязную посуду и унесла ее на заднее крыльцо.
Она и тетя Джулия устроили себе место для мытья посуды в углу крыльца после того, как отдельно стоявшая кухня была разрушена хулиганами, обитавшими в лесу. Благодаря крикам Сабрины помощь подоспела раньше, чем огонь распространился по всем строениям. Анджела знала, что только расположение их усадьбы на краю города спасло дом от полного разрушения.
– Бедный парень, – сказала Джулия, выпрямляясь после мытья посуды.
Анджела положила чашки и ложки на стол.
– Его горе пройдет. Он был бы более несчастен, если бы женился на ней.
– Анджела, как ты можешь! – возмутилась тетушка.
– Рэнсом прав, смерть не может изменить прошлую жизнь человека. Сабрина не хотела переезжать в Техас, хотя прекрасно знала, как он мечтал о том, чтобы жить и трудиться на ранчо. Как бы они могли быть счастливы?
– Я знаю, ты не можешь простить Сабрине то, что она забыла его и связалась с офицером-янки. Но Рэнсом не знает об этом, так же, как не знает, что это ты писала ему письма. Он считает, что эти письма пришли от нее, и любит ту Сабрину, которую ты создала для него.
Анджела схватила полотенце.
– Я буду очень рада, если он уедет завтра утром. Сомневаюсь, что я смогу долго поддерживать его иллюзию. – Она начала слишком энергично вытирать мокрую тарелку.
Тетя Джулия, вероятно, знает, что Сабрина заставила Анджелу писать письма ее жениху. Она, конечно знает, что после помолвки Сабрина флиртовала с любым мужчиной, оказавшимся поблизости, молодым, старым, конфедератом или янки, но она не знала, что Сабрина зашла дальше простого флирта в своих отношениях с Николасом Стивенсом.
Ее сестра узнала о своей беременности за неделю до того, как Николас погиб. Красивый молодой янки, солдат, превратившийся в политического деятеля, переживший войну, погиб, когда его сбросила из седла лошадь.
– Если ты будешь вытирать эту тарелку так энергично, ты сотрешь весь узор с фарфора.
– Простите. – постаралась найти причину своего волнения. – Я все еще беспокоюсь относительно медицинской школы. Боюсь, они не захотят принять женщину с юга в пенсильванскую школу.
– Послушай, Анджела, война уже закончилась. В Теннесси масса юнионистов. Откуда они могут узнать, что ты поддерживала конфедератов?
– Вы правы. Мои деньги такие же, как и у других. И я сомневаюсь в том, что многие женщины стремятся получить медицинское образование.
– Ты начнешь новую жизнь в Пенсильвании, а Рэнсом начнет свою новую жизнь в Техасе.
Анджела взяла из рук Джулии следующую мокрую тарелку.
– У него останутся светлые воспоминания о Сабрине, – продолжала тетушка, – а ты будешь помнить, что облегчила его жизнь во время войны.
Нагнув голову, она вытирала тарелку и пыталась понять, почему слова ее тетушки огорчали ее. В течение многих лет она знала, что Рэнсом принадлежит Сабрине. Смерть сестры ничего не изменила. В
