целясь, вышиб ближайший иллюминатор.
Подхватил вещи, рыбкой нырнул в дыру с оплавленными залпом краями и бросился прочь по жесткой, колючей траве.
Когда Тварь наестся, она просто бросит автобус и оставшихся в живых людей — Создания Теней никогда не убивают просто так. Если этого ей не хватит, подождет следующий автобус и устроит кровавую бойню уже там. Одинокий человек с огнеметом, убегающий со всех ног — слишком мелкая и опасная добыча для ахтанга.
Судьбы людей, оставшихся в автобусе, его не интересовали.
Единственное, что волновало: до Города придется добираться пешком.
Он остановился, обернулся на мертвый остов автобуса. Сел в траву. Она вдоволь иссекла живот и ноги, а сейчас колола пальцы; но отвлекаться на подобные мелочи было непозволительной слабостью.
Огнемет легко лег на свое место в рюкзаке; он перебрал различные боеприпасы, медленно водя пальцами по изящным граням осколочной гранаты — его это, видимо, успокаивало. Стащил с себя легкомысленную клетчатую рубаху, расстегнул броник скрытого ношения. Так же небрежно снял джинсы.
Наверное, со стороны это смотрелось странно или даже интригующе, но больше в поле никого не было.
Он быстро застегнул на руках и ногах защитные пластины, нацепил бронежилет с двумя допслоями, натянул на себя штаны и рубаху военно-полевой расцветки, удобные альпботинки и — напоследок — жилет для ношения боеприпасов.
Теперь войти в Город тихо не получится — патрули стоят на всех Воротах, и одинокого человека, даже будь он в гражданке и в обществе коровы, обязательно остановят. Чем удобнее он будет одет в этой схватке, тем лучше.
Конечно, можно постоять у дороги и подождать попутку… но до Города всего километров семь, а через два с половиной часа он должен встретиться на четвертом вокзале с А12.
Нет, это просто потеря времени.
Поэтому он взвалил на себя рюкзак, застегнул страховку и прикопал в траве рубашку и джинсы — они больше не понадобятся, а чем меньше груз, тем выше скорость, хоть его грузоподъемность и достаточно велика.
И106 огляделся и уверенно направился к дороге, обогнув стоящий автобус по широкой дуге.
Стычка с 'блюстителями правопорядка' получилась короткой, но бурной и богатой на эпитеты: И106 с хода врезал одному в пах, а второму по шее, очевидно ее сломав. После этого его без лишних вопросов пропустили через Ворота и даже дали подробнейшие инструкции, куда ему необходимо направиться теперь — в коих он, впрочем, не особенно нуждался.
На четвертый вокзал он прибыл ровно в 17:00.
И106 не имел ни малейшего понятия, как выглядит А12, но не сомневался, что его все равно найдут; поэтому он спокойно устроился на исписанной лавочке под большими вокзальными часами, расположив рюкзак так, чтобы в любой момент было удобно выхватить любимый огнемет.
Под часами довольно громко ругались два мужика подвыпившего вида.
— Слушай, ты, петух неощипанный, ты мне эту страсть к своему деревенскому 'Двинку[3]' забудь! За наших болеть всем районом будем, а то как бы из тебя в запарке котлету не сделали!..
Из этой реплики И106 четко усвоил три слова: 'петух', 'страсть' и 'котлета'. Первое было кодом, второе — контрольным словом, третье — его подтверждением.
— Э, мужики, — развязным тоном крикнул И106. — Заткнитесь оба, а то как бы вам обоим из камбузки за милицейских страусов болеть не пришлось!
'Камбузка' и 'страус' были отзывом. Один из мужиков заметно оживился, 'обрадовался встрече старого друга' и они пошли 'вместе поболтать о футболе'.
— Камуфляж — не лучший вариант для Города, — дипломатичным тоном заметил А12. Они как раз заходили в небольшой сумрачный парк, тихое местечко, вполне подходящее для важных разговоров.
И106 безразлично пожал плечами — с его точки зрения камуфляж абсолютно не мешал выполнению начальной боевой задачи.
— Ладно, твои проблемы.
А12 раскатал по разбитой скамейке довольно подробную карту с жирной красной кривой посередине.
— Это — Граница, последние данные. Охрана — как всегда, ты знаешь. Про склад узнать ничего не вышло, разберешься на месте… времени на подробную разведку нет.
И106 кивнул и быстрым шагом двинулся прочь от скамейки. Карта не понадобится — память у него фотографическая.
Выбраться из Города оказалось даже проще, чем он ожидал.
Дорога пуста и черна. Ночная мгла и легкий вечерний туман прибили пыли к земле, и идти стало заметно проще.
По бокам дороги журчат в канавах сточные воды, за ними таинственно шелестит высокая трава, пронзительно пахнущая жарким летом, свежим сеном и — отчего-то — пеплом и гарью.
Здесь выжженные круги встречаются чаще. Чуть в стороне гудит и бахает.
Там, вдали, лежит Граница, которую еще надо как-то перейти.
И106 последний раз оглянулся на огни Города и ему почему-то нестерпимо захотелось жахнуть из огнемета по горластым ночным птицам.
Он ненавидел этот мир.
В реальности Граница не была жирной красной кривой. Если бы не ноктовизор, И106 бы ее вообще не заметил. Ее не отмечали широкими пропаханными полосами и черно-белыми столбиками, вдоль нее не маршировали часовые…
Но она была.
Степь тиха и пустынна, и высокая, по пояс, колючая трава шевелилась на холодном ночном ветру. Темное, будто обугленное небо без единой горошины звезд, даже свесивший рожки месяц кажется размытым, неясным пятном.
Но огни в вышине все же горят — это не высокие звезды, это бортовые сигналы парящих в боевом
