– Ну, я тебе скажу, что такой цирк я в первый раз в жизни видел. Ты, как на сцену вышел, так первым делом сбил рукой микрофон, но умудрился подхватить его на лету и отставить в сторону. Потом ты подошёл к самому краю оркестровой ямы и пока читал, всё время пытался сделать шаг вперёд. То и дело заносил ногу и, подумав, ставил её обратно. Ну – цирк! Публика ждать устала, когда же ты в яму навернёшься.
Потом Роланд Никифорович наклонился к сидящему Сергею Семёновичу:
– Так за что же ты их так не любишь? Молчи. Я же видел. Не любишь. Я тебе больше скажу – я тоже их не люблю.
Потом Роланд Никифорович расстегнул ворот рубашки у Сергея Семёновича, довольный рассмотрел ожог на плече и сказал:
– Наш человек. Что ж. Будем выдвигать. Будем поддерживать. Через две недели сам увидишь.
А через две недели Сергея Семёновича назначили директором театра.
– Наташа! Ко мне никого не пускать! – Распорядился Сергей Семёнович.
Потом подошёл к бару и налил себе полфужера. Подумал. Снял рубашку и перед зеркалом долго рассматривал зарубцевавшийся уже шрам от ожога.
– Фигня! – сказал сам себе вслух Сергей Семёнович, – Полная фигня! Просто прижёг сигаретой по пьянке.
Потом взял фужер и двинул тост своему отражению в зеркале:
– Ну что? Коммунисты вперёд?..
Обида
Виктор Мальцев выстоял очередь в кассу, получил наконец свои кровные и, пересчитав деньги, не отходя далеко от кассы, довольно вздохнул – теперь можно будет и Фроське сапоги справить. Да и себя побаловать не грех.
Виктор начал думать с кем и где, тем более что ребята уже соображали в коридорчике и лица у них были такие серьёзные, будто они в космос лететь собирались, а не водку жрать. Но после разговора с начальником цеха, не было никакого желания пить в кустах. Да и распросов лишних Виктор не хотел. А расспросы были бы. Обязательно были бы. В цеху, как в деревне, всё на виду.
Виктор разложил деньги по разным карманам, – он не доверял кошелькам. Однажды не то потерял, не то украли – вот делов то было. А так, если и сопрут, то не все. Потом он выделил себе пятёрку на загул, определил её в нагрудный карман, помахал мужикам рукой и двинулся к выходу.
– В конце концов сяду где-нибудь в пивнухе, как человек. Там дороговато, но зато люди незнакомые – если даже и осудят, так и хрен им в зубы, – решил Виктор и, угрызаясь, – от семьи отрывает, – добавил к заветной пятёрке ещё трояк.
Виктор уже проходную прошёл, а всё не мог решить для себя куда податься. Стоял на автобусной остановке, курил и соображал. А когда подрулил одиннадцатый номер, сплюнул и легко вскочил в салон.
– Поеду в «Мочалку». Там и не так дорого, и место нашими не топтаное. Водки, правда, там нету, так это и хорошо. Красненького возьму, пивком отполирую… – и Виктор проглотил слюну, так ясно представился ему вкус свежего пива.
Возле механического в автобус набились уже подвыпившие мужики. Им было хорошо, а одному лучше всех, потому что он уверял народ в том, что зять у него начальник милиции и поэтому никто и ни хрена ему сделать не может. Словом, весело было ехать.
Виктор вышел возле вокзала – оттуда до «Мочалки» было рукой подать. И, пока шёл мимо стоянки такси со скучающими возле своих тачек водителями, мимо замысловатого панно на брандмауэре, состоящего из разноцветных кружков и треугольников, всё думал и думал. Он никак не мог понять за что его, новатора и рационализатора так припозорили. Он стал гнать эти навязчивые думки и кожа на его лбу собралась в гармошку. Неизвестно до чего бы он додумался, да, слава Богу, из-за городской бани вынырнул летний павильон с народным названием «Мочалка».
Виктор постоял немного у двери, посомневался. Он хоть уже целых пять лет жил в городе, а в таких заведениях как-то бывать не приходилось. Потом бросил окурок в стоящее у двери ведро и открыл дверь.
Народишко там уже подсобрался. Виктор стал в очередь и стал разглядывать чем торгуют и почём. Впрочем, особо разглядывать и нечего то было. Портвейн белый таврический по пятьдесят четыре копейки, пиво по тридцать девять и коньяк. На коньяк Виктор и глядеть не стал – не баре и красненьким обойдёмся. Он, правду сказать, так за свою жизнь и не пробовал ни разу, что это такое. Люди говорили клопами воняет, а люди знают.
Виктор взял себе стакан портвейна, пару пива и винегрет. С заветной трёшки ещё сдачу дали. Он присоседился к лысому мужику, который писал нечто важное, то и дело сплёвывая на бок и покручивая головой.
Напротив за стояком мрачный мужичок лохматил свои волосы обеими руками и скрипел зубами. Ну что ж. У каждого бывает.
Виктор поднял стакан:
– Ваше здоровье!
– Лысый и внимания не обратил, а Мрачный только заскрипел зубами.
Виктор отпил половину и стал жевать винегрет. Он уже жалел, что поехал в эту дыру. Расчитывал поговорить душевно с кем-нибудь, а тут-то и поговорить не с кем.
– Вот так оно и выходит! – отпустил волосы Мрачный. – Вот так. Мы там сидим, себя не жалея, а они в это время наших жён лохматят. – Он с ненавистью посмотрел на Виктора.
Виктор взгляда будто и не заметил:
– А что ж ты думаешь, друг? Баба – та же коза. Только отпусти с привязи, так такого накуролесит…
