стихах автобиографический материал. Кроме того, именно Луцилий впервые сделал сатиру сатирической в современном понимании этого слова, введя в нее персональную направленность и резкость. Геллий неоднократно цитирует Луцилия, изредка обращаясь к нему за справками по истории, но в большинстве случаев его интересуют лексика и словоупотребление поэта.}
{40 V. 952 Marx. Феогнид Мегарский — поэт второй половины VI — начала V в. до н. э. Поговорка встречается также у Плутарха (De Pyth. Orac., 3).}
{41 Перикл (ок. 495—429 гг. до н. э.) — выдающийся государственный деятель, лидер афинских демократов, фактически руководивший политикой Афинского государства в 50—30-е гг. V в. до н. э. в эпоху наивысшего расцвета Афин и афинской демократии.}
{42 Цитата дана по-гречески. Ср.: Plut. Apotht. Per., 3; De vita Pud., 531 D (II, 375, 10 Bern.).}
(21) Теофраст же в той книге, о которой я упомянул, со своей стороны, рассуждает об этом деле и более точно, и более сжато, чем Цицерон. (22) Все же и он при объяснении рассуждает не о каждом случае отдельно и не с определенными примерами, но применяет категории поверхностные и слишком общие, в целом примерно таким образом:
(23) 'Следует принять, - говорит он, - невеликое бесславие или бесчестие, если благодаря этому делу для друга может обнаружиться значительная выгода. Ведь легкий ущерб умаленной чести воздается и восполняется другой, более значительной и важной почестью в помощи другу, и этот наименьший позор и своего рода ущерб для доброго имени подкрепляется приобретенными для друга выгодами'. (24) 'И не должно нам, - говорит он, - волноваться из-за имен, поскольку не равны по самому роду честь моего доброго имени и польза дела друга. Ведь их следует различать на основании значимости и подлинной силы, а не по именам и достоинствам родов. (25) Ибо когда в случаях равных или весьма недалеко [друг от друга отстоящих] положены на весы польза друга или наша честность, то честность, несомненно, имеет перевес; но когда польза друга гораздо более значительна, а нашей чести в несерьезном деле наносится легкий ущерб, тогда полезное для друга окажется более значительным в сравнении с тем, что мы считаем честным, подобно тому, как большое количество меди ценнее небольшой пластинки золота'.
(26) К этому добавил я слова самого Теофраста об этом деле: 'Воистину, если нечто более ценно по природе, не следует тотчас брать какую-либо меру этого, сравнимую с таким же количеством другого. Я говорю только, что, если золото ценнее меди, то и одинаковое количество золота в сравнении с таким же количеством меди не покажется большим; но и количество и величина будут иметь определенное значение'. {43}
{43 Fr. 81 Wimmer. Цитата дана по-гречески; этим Геллий подчеркивает ее точность. Цитаты, приведенные выше (23—25) и далее (28) по-латински, и представляют собой перевод, однако, остается неясным, насколько он буквален. Возможно, Геллий цитирует по памяти.}
(27) Также философ Фаворин, {44} известным образом несколько сократив и опустив точное исследование справедливости, подобное оправдание снисхождения обосновал такими словами: 'Так называемое снисхождение у людей есть ослабление точности в должном'. {45}
{44 Фаворин — наиболее почитаемый и часто цитируемый из учителей Геллия. Родился в 70—80 гг.; большую часть жизни провел в Риме, пережив правление трех императоров: Траяна, Адриана, Антонина. Ученик Диона Хризостома, Фаворин, возможно, лично знал Эпиктета, был другом Плутарха и учителем Герода Аттика. Философ-скептик, автор «?????????? ??????» («Пирроновых положений»), он представлен в «Аттических ночах» как любитель римских древностей и редких слов.}
{45 Fr. 102 Marres.}
(28) Затем далее тот же Теофраст рассуждает примерно следующим образом: 'Однако иногда, - говорит он, - другие внешние обстоятельства, а сверх того и прочие - как бы привески лиц, причин, времен и неизбежности самих обстоятельств, которые трудно заключить в правила, - управляют, руководят и словно повелевают этой незначительностью и важностью дел, и всеми этими оценками должного, делая [их] то незыблемыми, то недействительными'.
(29) Это и тому подобное Теофраст описал достаточно осторожно, тщательно и добросовестно, старательно разбирая и разделяя, самоуверенно вынеся приговор, поскольку, действительно, разнообразия причин и времен, тонкостей различий и оттенков и прямого, постоянного и определенного в каждом отдельном случае наставления, которое, как я уже сказал, мы не нашли в первой части этого трактата, они не содержат.
(30) Известны не только некоторые другие полезные [дела] и мудрость этого Хилона, с которого мы начали данное небольшое исследование, но и то, более всего представляющее несомненную пользу, что два яростнейших чувства, любовь и ненависть, он удержал в рамках меры. 'До того предела, - сказал он, - люби, словно по воле судьбы тебе предстоит и ненавидеть, и также питай ненависть до того [предела], словно впоследствии ты, возможно, должен будешь любить'.
(31) Об этом самом Хилоне философ Плутарх в первой книге [своего сочинения] 'О душе' написал в следующих словах: 'В древности Хилон, услышав, как кто-то говорил, что у него нет ни одного врага, спросил, не так ли [дело обстоит], что у него нет и ни одного друга, считая, что вражда по необходимости следует за дружбой и сплетается [с ней]'. {46}
{46 Цитата дана по-гречески. Плутарх приводит цитируемый анекдот также в «Об извлечении пользы из [наличия] врагов» (I. Р. 208—209 Bern.) и в «О множестве друзей» (I. Р. 232 Bern.). Аристотель приписывает максиму Бианту из Приены (Rhet., II, 3). Ср.: Diog., I, 87; Cic. De amicit., XVI, 59.}
Глава 4
Сколь тонко и тщательно исследовал Антоний Юлиан речи Марка Туллия хитрость подмены слова
(1) Ритор Антоний Юлиан {47} отличался весьма благородным и приятным характером. Также свойственна ему была ученость, особенно полезная и приятная, забота об изысканной старине и обширная память; к тому же все достаточно древние сочинения он столь тщательно изучал, - и либо оценивал достоинства, либо распознавал недостатки, - что вынесенное им суждение можно назвать безупречным.
{47 Антоний Юлиан — известный ритор, уроженец Испании, современник Геллия и один из его учителей. Будучи учителем риторики в государственной школе, весь свой досуг Юлиан посвящал изучению древностей (Noct. Att., XIX, 9). Геллий неоднократно приводит его мнение по вопросам, касающимся комментария классических авторов.}
(2) Этот Юлиан о той энтимеме, {48} которая содержится в речи Марка Туллия, {49} произнесенной в защиту Гнея Планция, рассуждал следующим образом, (3) - но сначала я приведу сами слова, о которых шла речь: 'Впрочем, различаются одалживание денег и милости. Ведь тот, кто одолжил деньги, тотчас же лишается того, что отдал, а тот, кто должен, удерживает чужое; милость же и тот, кто отдает, имеет, и [тот], кто имеет, тем самым, что имеет, отдает. И я не перестану быть должен Планцию, если возмещу это, и не меньше я отдал бы ему по собственной воле, если бы не случилось этого несчастья'. {50} (4) 'Поистине построение речи, - говорит [Юлиан], - витиевато, округло и приятно самой соразмерностью составных частей, но со снисхождением следует читать слова, несколько измененные для того, чтобы сохранить смысл фразы. (5) Ибо сопоставление одалживания милости и денег (debitio gratiae et pecuniae) требует сохранять этот глагол обоюдно. (6) Ведь тогда одалживание милости и денег покажутся правильно противопоставленными между собой, когда мы скажем, что одалживаются и деньги и милость; но как о том, что происходит с деньгами, данными в долг и возвращенными, так и о том, что, в свою очередь, касается оказания милости, [впоследствии] возмещенной, следует рассуждать, сохраняя в обоих случаях глагол одалживания'. 'Цицерон же, - продолжает он, - после того как уже сказал, что одалживание милости и денег различно, и передавал смысл этой фразы, относит к деньгам глагол debet (должен), а к милости прилагает глагол habet (имеет) вместо debet; ведь он говорит так: 'милость же и тот, кто дает (refert), имеет, и кто имеет (habet), тем самым, что имеет, отдает'. (7) Но данный глагол habet не вполне согласуется с предложенным сопоставлением. Ведь сравнивается с деньгами одалживание милости, а не обладание ею, и потому следовало бы, по крайней мере, сказать так: 'и тот, кто должен (debet), тем самым, что должен, отдает', но было бы нелепо и слишком несообразно, если бы он сказал, что еще невозвращенная милость уже возвращена тем самым, что одалживается'. (8) 'Следовательно, - говорит [Юлиан], - он изменил и подставил глагол, близкий к тому глаголу, который опустил, чтобы казалось, что и смысл сравнения [разных видов] одалживания он не оставил, и соразмерность предложения сохранил'.
