воззрения Плиния, совпадавшие с учением древних христиан, а кроме того, несомненный интерес, который люди проявляли к его домыслам, частично объясняют, почему труды Плиния сохранились до наших дней.
Последним биологом древности (в подлинном смысле этого слова) был Гален (131–200 гг. н. э.) — римский врач, уроженец Малой Азии. Первые годы врачебной практики Гален провел на арене гладиаторов. Лечение перенесших травму людей позволило ему собрать богатый анатомический материал. Однако, хотя его современники и не возражали против жестоких и кровавых игр гладиаторов в угоду извращенным вкусам развлекающейся публики, они продолжали неодобрительно смотреть на вскрытие человеческих трупов с научными целями. Поэтому анатомические исследования Гален проводил в основном на собаках, овцах и других животных. Как только представлялся случай, он вскрывал обезьян, находя в них большое сходство с человеком.
Гален оставил большое научное наследство. Его тщательно разработанные теории о функции различных органов человеческого тела сыграли существенную роль в развитии медицины. Однако невозможность изучать человеческий организм по-настоящему, отсутствие в то время нужного инструментария, несомненно, послужили причиной ошибочности большинства его теорий. Не будучи христианином, Гален все же твердо верил в существование единого бога. Подобно Плинию, он полагал, что все живое сотворено с заранее намеченной целью. Повсюду в организме человека он усматривал проявление божественного труда. Такая точка зрения, вполне приемлемая в период подъема христианства, объясняет популярность Галена и в более позднее время.
Глава II
Биология в средние века
Мрачное время
Господствующей религией в последние годы существования Римской империи было христианство. Когда западные провинции империи пали под нашествием германских племен, германцы также были обращены в христианство.
Но не христианство окончательно подавило греческую культуру: когда христианская религия набрала силу, античная наука уже влачила жалкое существование. И все же на протяжении многих веков христианство препятствовало возрождению науки. Эта религия в корне расходилась со взглядами ионийских философов. По представлению христиан, для человека важен не мир, воспринимаемый органами чувств, а «царство божие», достичь которого можно только путем откровения; единственным надежным путеводителем служит Библия, писания отцов церкви и духовное влияние самой церкви.
Приняв как аксиому веру в незыблемость законов природы, люди, естественно, считали, что все предметы в мире неизменны и подчинены богу, а его деяния осуществляются святыми. Многие верующие даже полагали, что изучение мира не что иное, как дьявольское наваждение, предназначенное для того, чтобы отвлечь от веры истинных христиан. Удивительно ли, что в глазах этих ортодоксальных приверженцев святой церкви наука становилась порождением зла.
К счастью, подобную точку зрения разделяли не все. Среди средневековых ученых находились люди, которые стремились сохранить научное наследие древних. К этой категории следует отнести англичанина Бида (673–735), которому удалось сберечь научные трактаты античных ученых. К сожалению, это были в основном отрывки из произведений Плиния, не имевших большой ценности.
Вполне вероятно, что свет науки погас бы окончательно, если бы не арабы, принявшие ислам — религию, основанную в VII в. пророком Магометом. Арабы, жители бесплодного Аравийского полуострова, устремились на юго-запад Азии и в Северную Африку. Уже к 730 г., через сто лет после смерти Магомета, мусульманство проникло на восток до Константинополя, а на запад — до границ Франции.
Нашествие мусульман наводило ужас на европейцев и было страшным бедствием для христиан, но в научном отношении оно оказалось поистине благотворным. Подобно римлянам, сами арабы не были оригинальными исследователями. Однако они не только перевели на арабский язык труды Аристотеля и Галена, но изучали их и комментировали. Крупнейшим восточным биологом был выдающийся таджикский ученый Абу-Али ибн-Сина, которого все мы знаем по его латинизированному имени как Авиценну (около 980–1037 гг.). Авиценне принадлежат трактаты, основанные на медицинских теориях Гиппократа и материале книг Цельса.
К тому времени, когда жил Авиценна, события стали принимать иной оборот, по крайней мере в Западной Европе. Отвоевав Сицилию, в течение двух столетий занятую мусульманами, армии христиан вновь захватили Испанию. К концу XI в. крестоносцы начали завоевание Ближнего Востока.
Вынужденное общение с мусульманами позволило европейцам осознать, что культура врага в некоторых отношениях не только превосходит их собственную культуру, но и является более изысканной. Европейские ученые заинтересовались мусульманской наукой и стали переводить арабские научные книги. В Испании работал выдающийся итальянский ученый Жерар Кремонский (1114–1187), который перевел на латинский язык труды Гиппократа и Галена, а также некоторые работы Аристотеля.
Немецкий ученый Альберт фон Больштедт, прозванный католическими богословами Великим (1193 или 1207–1280), был одним из ревностных поклонников вновь открытого для европейцев Аристотеля. Хотя его собственные труды были не чем иным, как простым подражанием Аристотелю, они (в который раз!) послужили как бы фундаментом для возрождения греческой науки, которое позволило возводить новые этажи огромного здания европейской науки.
Одним из учеников Больштедта был итальянец Фома Аквинский (1225–1274). Фома Аквинский известен тем, что он пытался, и небезуспешно, поставить философию Аристотеля на службу христианской религии. Как рационалист, он считал, что разум, как и вся Вселенная, является созданием бога, следовательно, ни один здравомыслящий человек не может прийти к выводам, противоречащим христианскому учению. Значит, разумное мышление не является ни злом, ни вредом.
Так подготавливалась почва для возрождения рационализма.
Эпоха Возрождения
К практике вскрытия трупов в Италии вернулись в конце средних веков. Хотя она продолжала пользоваться дурной славой, к ней вынуждены были прибегать, в частности в Болонье, где находилась довольно известная юридическая школа и для разрешения судебных дел нередко требовалась посмертная экспертиза тела. Под этим предлогом ученые старались использовать вскрытия и в целях обучения медицине. (Университеты в Болонье и Салерно были в те времена широко известны своими медицинскими факультетами.)
Восстановление права производить вскрытия далеко не сразу привело к новому толчку в развитии биологии. Прежде всего потребовалось наглядно проиллюстрировать труды Галена и Авиценны. Как правило, сам преподаватель, знакомый с материалом только по книгам, считал вскрытие трупа унизительным для себя занятием и предоставлял эту возможность ассистентам. Он читал лекции, не заботясь, соответствует ли их содержание тому, что студенты видят собственными глазами. В итоге лекции изобиловали грубейшими ошибками. Например, особенности строения животных, которые в свое время наблюдал Гален и распространял (ошибочно) на человека, по словам преподавателей, «наблюдались» многократно, хотя на самом деле у человека их нет и в помине.
Исключение из этой печальной, но весьма характерной для того времени картины составлял итальянский анатом Мондино де Люцци (1275–1326), который собственноручно производил вскрытия (на
