Великие танковые сражения. Стратегия и тактика. 1939-1945

стали реальностью. Английский трактор Хорнсби начала ХХ столетия был представлен на испытания исключительно как тягач для артиллерии, а не в качестве боевой машины. Подобным же образом американские тракторы Холта и Беста появились в Соединенных Штатах всего лишь в качестве сельскохозяйственных машин. Казалось, никто не задумывался о том, чтобы превратить один из них в боевую бронемашину, до тех пор пока в 1911 (1912 год. – Ред.) году это не предложил сделать офицер австро-венгерской армии. (Первый проект танка был разработан в 1911 году инженером В.Д. Менделеевым (сыном великого химика); до 1915 года В.Д. Менделеев предложил несколько вариантов «сухопутных крейсеров», намного опережавших свое время. – Ред.)

Эта танкообразная машина, сконструированная майором (лейтенантом. – Ред.) Гюнтером Бурштыном, была гусеничной машиной, созданной под впечатлением увиденного им американского трактора Холта. В ней были предусмотрены броневое покрытие и вращающаяся башня, и она была на гусеницах на рессорной подвеске. Два колеса спереди и два сзади были посажены на вытянутые рычаги, которые представляли собой нечто вроде двойных подпружинивающих опор для форсирования траншей, поднимаясь и опускаясь в зависимости от рельефа. Задняя пара колес была ведущей, в то время как передняя пара помогала рулить. Предлагаемая Бурштыном машина была около 3,6 м длиной, 1,4 м шириной и 1,4 м высотой. В его проекте боевая машина была способна вмещать экипаж из трех-четырех человек, но это было бы невозможно из-за ее небольших размеров, потому что для двигателя, трансмиссии и вооружения также требовалось много места. Тем не менее в своей основной конструкции эта машина не сильно отличалась от других созданных в это время машин. Машина Бурштына никогда не была построена, кроме как в виде модели, но двадцать лет спустя в Англии было создано очень похожее устройство для перехода через траншеи, изобретенное Николасом Штраусслером и приспособленное для оправдавшего себя 6-тонного танка Виккерса.

Бурштын не смог заинтересовать начальство и не получил патент. Хотя он приобрел немалую известность в Европе, очень немногие военные, если где-либо таковые вообще находились, обнаруживали что-либо достойное внимания в его идее, и большинство военных спецов того времени высмеивали его. Но его эксперимент ненамного отличался от того эксперимента, который спустя некоторое время проделал один молодой австралиец.

Л.А. де Моль, гражданский инженер, работавший на пересеченной местности, проникся идеей использования гусениц для передвижения в таких районах. Затем он усмотрел возможность военного применения своей конструкции и направил эскиз в британское военное министерство. Вскоре после этого он смастерил металлическую действующую модель, к которой прилагались подробные чертежи. Их он также направил в военное министерство, но получил назад в 1912 году с вежливым отказом. Внешне машина де Моля напоминала британские тяжелые танки последовавшей Первой мировой войны. Однако гибкое управление гусеницами было неотъемлемой частью конструкции, за счет вертикально подвешенных гусеничных «рогов». Восемь лет спустя подобный же способ управления посредством так называемых «змеиных гусениц» был использован на экспериментальных британских танках, а через тридцать лет тот же принцип в модифицированной форме использовался в вездесущем британском универсальном транспортере («Юниверсал-Кэрриэр», вес 3,7 т, вооружение 2 пулемета 7,7-мм «Брэн» или 1 пулемет и 1 ПТР «Бойс» 13,9 мм. – Ред.). По иронии судьбы, когда де Моль прибыл в Англию после начала Первой мировой войны (с целью снова обратиться в военное министерство со своим предложением), он не только не добился успеха, но дело кончилось тем, что де Моль был зачислен в британскую армию пехотинцем.

Германская фирма предложила гусеничную бронемашину германскому военному министерству в 1913 году. Она представляла собой сигарообразный корпус на двух гусеницах. Были представлены эскизы, но предложение было отклонено. В это время немцы чувствовали, что, случись война, она будет очень короткой, продолжительностью не более трех месяцев. Они были совершенно уверены в успехе в такой войне с имевшимся у них вооружением.

Некоторые военные аналитики еще в 1893 году полагали, что пулемет будет оказывать решающее влияние во всякой войне в будущем. Русско-японская война в 1904–1905 годах отчасти развеяла этот прогноз, как указывали военные обозреватели в своих отчетах и последующих статьях в военной прессе. Но эта точка зрения не только не была общепринятой, но и те, кто ее придерживался, за исключением немцев, в результате подвергались осмеянию. Первая мировая война должна была показать, насколько верны были предсказания (в том числе и то, как близки были немцы к победе). (Победа действительно уплыла у немцев из рук – в 1914 году из-за ошибок в битве на Марне, героизма французских солдат под Парижем и русских в Восточной Пруссии и в Галицийской битве, а в 1915 году русские войска при острой нехватке снарядов и патронов устояли под ударами немцев и австро-венгров. Позже поражение Германии стало вопросом времени. – Ред.) Пулеметы (а также артиллерия. – Ред.) господствовали на полях сражений Первой мировой войны до тех пор, пока идея применения танков не была воплощена в бронированной гусеничной машине, или танке – название, под которым она стала широко известна.

Но прежде чем это произошло, данная идея воплотилась в виде броневых автомобилей. Бельгийцы и французы быстро приспособили бронеавтомобили для сдерживания наступающей германской конницы. Тактика была нестандартной и зачастую определялась командиром отдельного бронеавтомобиля. Уинстон Черчилль, который часто быстро схватывал военные проблемы и при этом был весьма эмоционален, увидел естественное сходство между бронемашиной и самолетом. В результате авиация ВМС Великобритании задействовала дивизионы бронемашин для защиты передовых военно-воздушных баз, а также для спасения летчиков из сбитых или потерпевших аварию самолетов, тех, которые были вынуждены выброситься с парашютом на занятой врагом территории. Несколько независимых операций проводились на других фронтах отрядами британских, французских, бельгийских, русских и немецких бронемашин, но ни в одной из этих операций не прослеживалось какой-либо устоявшейся тактики или методики.

Когда в ходе войны на Западном фронте устоялась стабильная непрерывная линия фронта, это произошло потому, что артиллерия и пулеметы господствовали на поле боя так, как это и прогнозировали. Не было никаких флангов. С позиционной обороной и фронтальными атаками – единственной доступной базовой тактикой у каждой из сторон – оборона стала преобладать над наступлением. Обе стороны предпринимали массированные атаки пехоты, которым предшествовала длительная артподготовка. Боевые действия велись примерно по одному сценарию, и, за исключением локальных успехов, такая тактика себя не оправдывала, потому что обороняющиеся в период артподготовки прятались в подземные убежища, а после этого быстро занимали свои места в окопах, чтобы встретить огнем идущую в атаку вражескую пехоту. Даже в случае локального успеха фланги прорвавшего фронт вражеского клина были уязвимыми для контратак из-за непрерывности линии фронта, и часто понесшие большие потери атакующие части ограничивались занятием первой или второй линии обороны либо отходили на исходные позиции.

Бешеный огонь артиллерийской подготовки часто подрывал способность атакующих продолжать наступление, потому что их артиллерия не могла быть выдвинута вперед по местности, которая благодаря предыдущему обстрелу становилась почти непроходимой. В операции под Ироле 31 октября – 10 ноября 1917 года британцы израсходовали четыре с четвертью миллиона снарядов весом, наверное, в 107 000 тонн при предварительном обстреле и два миллиона снарядов в неделю в течение многих недель после этого, однако достигли лишь локальных успехов (потеряв 400 тыс. против 240 тыс. у немцев. – Ред.).

Немцы пытались сойти с мертвой точки в 1915 году посредством применения огнеметов, а затем отравляющих газов. Но их противники ответили тем же, и после локальных успехов положение стабилизировалось (только у каждого пехотинца теперь появился противогаз. – Ред.). Попытка британцев сдвинуться с мертвой точки состояла в использовании гусеничных бронемашин. Но они подобным же образом впустую раскрыли этот тщательно хранимый военный секрет, потому что при преждевременном использовании новой техники без обеспечения развития успеха решающий успех не может быть достигнут.

Использование британцами бронетехники впоследствии в целом было малоэффективным. Даже когда танков стало в избытке, политическое и военное давление приводило к их применению в неподходящих условиях. Это было верно и в отношении Франции. Тем не менее мало-помалу развивалась тактика применения бронетехники.