Снежную бабу сыграет просто виртуозно!.. Хорошо… Да-да… Ладно, завтра я вас прослушаю…
Глаша уныло вздохнула и побрела в спальню – там, на комоде, ее ждала еще огромная куча неглаженого белья, и что бы там ни творилось в театральном закулисье, а дела домашние еще никто не отменял.
Следующий день в библиотеке выдался совсем непродуктивным, ну хоть вой! Не пришел ни единый посетитель! Даже старичок, который приходил исключительно для того, чтобы пообщаться и выразить свое «фи» всему, что показывают по телевидению. Даже суматошная Акимовна со второго этажа, которая и вовсе не знала, что здесь находится библиотека, а прибегала только затем, чтобы узнать погоду, даже мальчишки, которые после катка забегали погреться, – ни единой души.
Вечером, когда Глаша собралась домой, дверь библиотеки неожиданно распахнулась и на пороге появилась прекрасная, точно Снежная королева, женщина. Она рухнула на старенький деревянный диванчик, бросила рядом сумочку и деловито спросила у растерянной Глаши:
– Вы не в курсе, кому жаловаться, если жизнь ни к черту?
Глаша прилежно задумалась, а потом с сожалением покачала головой:
– Даже ума не приложу… А может, вам книжечку? Формулярчик заполним, а?
– Вы думаете, тогда жизнь наладится? – серьезно уставилась на нее прекрасная незнакомка.
– Нет, я вот сколько уже заполняла, а… тоже кругом ни к черту, – вздохнула Глафира.
– А мне зачем тогда советуете всякую ерунду?
– Ну какую же ерунду?! – возмутилась Глафира. – Книги – это ж!.. Да вы возьмите, почитайте! Между прочим, так успокаивает. Оказывается, почти у всех великих жизнь тоже была не сахар! Зато потом они таких высот добились!
– И чего? Ну добились, а толку-то? – грустно вздохнула женщина. – Они ж все равно умерли уже все. А мне… мне еще ра-но… в великие. Хотя я уже в своей судьбе столько всего хлебнула! Вот сегодня! Прямо с самого утра так и начала хлебать! Сначала не завелась машина! И пришлось мне к мастеру тащиться на такси! Потом выяснилось, что я перепутала дни и моя мастер ждала меня вчера, а сегодня у нее выходной! Потом я решила забежать в бутик, выбрала себе туфельки, но моего размера не оказалось! И вот уже под самый вечер направляюсь я домой, и на тебе, последний сокрушительный удар – падаю и рву колготки! Как жить? С такими синяками на коленках… Да когда же вы мне кофе принесете? Я уже здесь полчаса сижу, а вы даже не шевелитесь!
Глаша «зашевелилась». Она рванула в маленький отсек, где в обеденный перерыв Зинаида позволяла пить чай с печеньем, а иногда и заваривать лапшу в пакетиках. Кофе, конечно же, не было. Да и откуда ему взяться, если ни Глаша, ни вторая библиотекарша, баба Поля, отродясь на такие изыски не раскошеливались. А Зинаида своими продуктами не разбрасывалась и кофе пила только в кабинете.
– А вы чай не употребляете? – выглянула из кухонного отсека Глаша.
– Ну налейте чашечку зеленого. Сильно вычурно не надо, можно просто «Мэтр де Тэ»… щепотку… без сахара.
– Ага, – кивнула Глаша и плюхнула в стакан с кипятком пакетик с заваркой «Принцесса Нури».
Женщина взяла в руки горячий стакан, точно гранату. Потом отчетливо всхлипнула и жалобно посмотрела на Глашу:
– Ну вот, я же вам говорила: день хоть выкинь!
– Ой, не то слово, – активно поддержала ее Глафира. – Вот у меня сегодня тоже… ни одного человека. А на меня уже и так Зинаида косится. Мне вот никак нельзя, чтобы без посетителей!
– Чего нельзя-то? – фыркнула женщина. – Скажите, что приходили! Прямо целые делегации, она ж все равно не сможет проверить.
– Вы ее просто не знаете… – вздохнула Глаша. – Это она бабу Полю проверять не станет, а меня… Она ведь меня на работу взяла только потому, что самой здесь сидеть не хочется. Она все время говорит, что у меня лицо не интеллигентное, дескать, мне бы только лифчики продавать.
Женщина пристально взглянула на Глашу и покачала головой:
– Да ну, какие лифчики! Я б у вас не купила. Вам маслом хорошо торговать, подсолнечным. «Золотая семечка». Почему-то мне так кажется.
– Чего это? – захлопала глазами Глаша. – Мне здесь надо. Во-первых, от дома близко, а во-вторых, много времени для репетиций. Я ж еще театром занимаюсь.
– Да что ты! Вот жизнь! Кого только на подмостки не толкает! – всплеснула руками незнакомка и сочувственно погладила Глашу по руке. – Женщина, послушайте, ну какой вам театр? Это не ваше, поверьте мне. Вот я на такую актрису ни за что бы не пошла! На Чадова бы пошла, на Нагиева побежала, на Тома Круза, а на вас… Бросайте вы это зряшное дело…
– То есть как бросайте?! – возмутилась Глаша. – Да я… у меня же и пьеса есть! Для новой постановки! И у меня там, между прочим, главная роль! Я Джульетту играю! А муж мой, он – Ромео!
– Боже мой, у нее еще и муж есть, – едва слышно вздохнула прелестница и громко заявила: – Ну какая из тебя Джульетта? У моей подруги собаку так зовут, мастино неаполитано. Здоровенная такая, голубого окраса, а ты…
– При чем же здесь голубой окрас?! – изумилась Глаша и незаметно для себя перескочила на «ты». – Ты вообще Шекспира-то читала? Ну, повесть о двух влюбленных? Да не таращься, вижу, что для тебя это джунгли. Сейчас… погоди… у меня она прямо на стойке… сейчас… Вот! На, возьми, почитай!
– Детектив, что ли? – недоверчиво поморщилась женщина. – Нет, погоди-ка, я припоминаю… Шекспир, это где всегда умирают, да?
– Не совсем. У него еще и комедии были, но эта книга… да, здесь любовь с печальным концом.
– Ясненько… Фу-ты, шрифт до чего мелкий. А ты к этому Шекспиру с какого боку?
– А я… я изложила свой вариант, – задумчиво возвела глаза к потолку Глаша.
– Чего ж тебе этот не подошел? Шекспир он что, хуже тебя написал? – искренне не понимала женщина. – Ну ты даешь – и писательница, и актриса! Нет, ты не обижайся, но, хоть убей, я не представляю, как это ты на сцене чего-то там изображаешь. Может, все же лучше маслицем торговать? У тебя получится.
– Иди ты со своим маслицем, – окончательно обиделась Глаша. – Вот мы поставим спектакль, я тебя специально приглашу, посмотришь, как мне цветы на сцену будут бросать.
– Милая, какие тебе цветы, – с глубоким сожалением посмотрела на нее поздняя гостья. – Твоя задача на ближайшие лет тридцать – это удержать того недоумка, который взял тебя в жены, прости господи. Сбежит ведь и глазом не моргнет… Ну что ж, пойду я. – Женщина, поставив стакан на подлокотник дивана, поднялась, махнула полой белоснежной шубки и исчезла за дверью, прихватив с собой томик Шекспира.
– Собака у нее… Джульетта… – никак не могла отойти от неожиданной встречи Глаша. – Еще, главное, не верит она…
Она шла домой, а в голове все никак не утихал голос Снежной королевы: «Женщина, послушайте, ну какой вам театр?»
Да неужели она, Глаша, и вправду никого не сможет убедить в своих способностях? И перевоплотиться в придуманную ею самой Джульетту? Ведь она же столько раз проговаривала эту роль у себя в библиотеке! И Манька вон без конца прибегает, боится, что ее дворника уведут. Значит, верит? А может, действительно Глаше надо попробовать себя в разных ситуациях? Например… (ну а чего такого?) пусть даже и в роли продажной женщины? Она же не на самом деле собирается телом торговать, она просто войдет в роль, испытает себя. А потом… конечно, куда потом Рудику деться, будет ставить спектакль по ее пьесе. И опять же, наверное, где-то дамочка в белой шубке и права – Рудольф у Глаши мужчина видный, божественно талантлив, умен. Если Глаша сейчас не покажет ему все свои способности, то запросто может остаться без такого сокровища. А что? Вон как на него женщины смотрят! И помоложе Глаши, и покрасивее. Это еще хорошо, что Рудик ничего, кроме своей сцены, не видит, а так бы…
В общем, как ни верти, а сегодня же вечером ей просто необходимо выйти на большую дорогу. Искусство требует жертв! А уж любовь тем более, чего тут думать!
Выйти она решила в девять часов. Позднее было уже страшно, а раньше… Ну не к пенсионерам же ей приставать, показывать свое актерское мастерство!
Рудольф сегодня был на вечернем спектакле. Глаша никогда таких спектаклей не пропускала –
