столько, что некоторые сидели один на другом. И бада вдруг догадался, что зоки очень старались. Он осторожно снял с рогов пальтишко и виновато вздохнул. «Ну вот, – подумал бада, – а я решил, что они нарочно, а они хотели как лучше, а я ничего не понял, а они теперь от меня уйдут...»
Он бросил рога и побежал на улицу, крича:
– Зоки, зоки! Я больше не буду, простите меня.
Но там никого не было. Только деревья осуждающе шумели, небо хмурилось, а поляна укоризненно качала цветами. Бада вернулся и обшарил весь дом. Но зоков нигде не было. Тогда он расставил везде открытые банки с медом, а между ними выложил шоколадными плитками дорожки. Но и это не помогло. К ночи заладил дождь.
– Что же я наделал, – корил себя бада, беспрестанно выбегал на крылечко и кричал в темноту: «Зоки! Зоки!»
Потом не выдержал и, шлепая копытами по лужам, побежал на поиски. Поздно ночью он вернулся грязный, усталый, одинокий и, хлюпая носом, поплелся спать.
На кровати, свесив лапы, чинно, рядком сидели зоки.
– Подарочки вот тебе приготовили... – пролепетал Мю-одов, а остальные молча хлопали глазами и что- то мяли в лапах.
У бады от радости подкосились все четыре ноги, и он сел прямо на пол. А зоки протянули ему по настоящему шерстяному носочку и запели:
Бада улыбнулся и взял носки, а увидев, что все носки, как и зоки, разного размера да к тому же связаны из его шерсти, засмеялся. Зоки слегка смутились и тоже засмеялись.
– А теперь скорей спать, – ласково сказал бада, – завтра нам рано вставать, будем учиться все делать правильно.
