похудания и голодания, и что там написано? «Хорошо сжигает жир ананас, и если его употреблять хотя бы раз в сутки...» Ни фига себе! Это сколько ж надо Тоне порошка продать, чтобы ежедневно лопать ананасы?! «Возьмите плоды лайма... » Где? Где Тоне взять эти плоды? У них на рынке торгуют только помидорами, да и то сами китайцы, которые их выращивают, отчего-то упрямо не хотят собственный товар есть! А дома вечером – борщ, картошка жареная, котлетка... Потому что надо же кормить не только себя, но и Генашу. А пока ему сваришь, на себя, драгоценную, времени не остается. И про ноги Клавдия верно сказала – у Тони уже давненько серьезный варикоз. Надо бы идти на операцию, да она все откладывает. Потому что боится страшно. Но в этом году уже решилась – даже стала копить деньги на хорошую клинику. И вот уже через месяц ляжет, нужная сумма почти собралась...
– Нет, чего ты думаешь-то? – всплеснула руками Клавдия. – Не понимаю! У нее муж погибает, а она! Ты что – ревнуешь, что ли?! Ко мне?! Ты же знаешь, как я отношусь к мужчинам! Да они же мне все – фи! Я их ну просто в упор не вижу, презираю! Ты же помнишь – я с детства их не переваривала!
Тоня помнила – Клавдия действительно не переносила мужское население. Однако это не помешало ей четыре раза выскочить замуж и развестись.
Тем не менее Тоня решилась. Ее подруга детства стала бессменной партнершей Геннадия по танцам и, к слову сказать, переродилась из обычной Клавки в Лалу. Они с Генашей так решили, потому что это гораздо привлекательнее будет глядеться с афиш.
– Тонь, ну, чего заскучала? – вывела ее из раздумья Марина. – Может, уже сворачиваться? Чего-то населения совсем нет...
Тоня покачала головой:
– Куда торопиться, давай постоим еще. Сейчас народ с работы домой пойдет.
Марина нехотя согласилась. Нет, она бы и одна могла собраться, но как-то было принято, что на своей машинешке Марина везет и себя, и Тоню до дома, поэтому...
– Па-а-а-ап, купи вон тот шлем, а? Мне так надо! Ну вот так надо, что у меня даже прыщики по животу пошли!
Возле соседнего лотка, где Толька Губарев – препротивный, прыщастый мужичонка – торговал детскими игрушками, канючил мальчишка лет пяти, просительно заглядывая в глаза высокому мужчине.
– Па, ну как я завтра без шлема в садик-то пойду? – не переставал ныть пацаненок. Но, заметив, что отец не поддается, вздохнул и выдал самое сокровенное: – И Дианка на меня смотреть не будет, потому что какой же я байкер без шлема!
– А ты байкер? – удивленно вздернул брови отец.
– Ну да... – шмыгнул носом малыш. – У нас все мальчишки в группе байкеры. Мы из палок себе такие мотоциклы наделали, потом еще ключик, чтоб вставлять, и потом заводим и – ын-ын-ыннн!!!
Для наглядности мальчишка заверещал в полный голос и понесся по рынку, показывая, как они в садике управляются с таким зверем, как мотоцикл.
– Понятно, – усмехнулся отец. – Ну что ж, давай покупать...
И полез в карман за бумажником.
У Тони даже лицо перекосилось. И куда папаша смотрит?! Неужели не видно, что у Тольки за товар?! Денег стоит бешеных, а качество! Краска слезает еще на прилавке, только возьмешь в руки – что-нибудь да отлетит, вонь невозможная! Тоня рядом с Толькой день проработает, потом целый вечер таблетки пьет... Ведь и штрафовали Губарева, и запрещали торговать, и арестом грозили, а ему хоть бы хны! Отплатится и снова здесь. А в шлеме-то этом дитя и задохнуться может!
– Нет бы в Роев ручей съездить... – громко проворчала Тоня, покосившись на отца мальчишки.
– А что такое Роев ручей? – повернулся к ней тот.
– Ой, да не слушайте вы ее, – защебетал Губарев, толкая в руки мальчишке ядовито-алый шлем с черной блестящей полосой. – Бери, парень! Первый мужик будешь!
– Если доживешь, – снова пробурчала Тоня.
– Погодите-ка, – отдернул мальчишку от шлема мужчина и обратился к Тоне:
– А почему нельзя эту игрушку взять?
– Я хочу шлее-е-ем! – с новой силой завопил мальчонка.
– Ну и зря, – наклонилась к нему Тоня. – Ты понюхай, как он пахнет... Нет, не нюхай, пусть лучше твой папа... Мужчина, для детей товар надо покупать качественный. И сертификат смотреть.
– М-да? – задумался папаша и уже открыл рот, чтобы еще что-то у Тони спросить, но тут заголосил Губарев:
– Да что вы ее слушаете?!! Посмотрите, чем она сама-то торгует! У меня такое качество, что... Да у меня весь город игрушки берет!! Тонька, стерва! Убью! Мужчина, покупайте. Баба – дура! Чего с нее возьмешь. Мальчик... мальчик!
Но Тоня уже наклонилась к мальчонке и, закатывая глаза, мечтательно говорила:
– Вот поедешь с папой в Роев ручей. А там жирафы! Знаешь, какие большие – шеи до второго этажа! И обезьянки! Если им зеркальце кинешь, они так забавно прихорашиваться начинают! И на себя налюбоваться не могут. А еще медведь белый есть. Его зовут Седов!
Мальчишка слушал Тоню, раскрыв рот, а та била прямо по больному:
– Вот придешь потом в свой садик, как фотографии покажешь, твоя Дианка шагу тебе ступить не даст!
Это решило все. Мальчишка стремительно обернулся к отцу и тихо, но решительно заявил:
– Па, не нужен мне этот вонючий шлем...
– Не, это чего ж вонючий?! – возмутился было Губарев, но его уже не слушали.
– Не покупай мне здесь ничего, – сурово насупил бровки малыш. – Поехали к обезьянам!
– Нет, парень, – вздохнул отец и потрепал мальчишку по голове. – Сегодня у нас времени нет. Завтра маму попросишь, и она с тобой съездит, идет?
Малыш засопел, но больше ныть не стал и, взяв отца за руку, потащил его к выходу.
– Во, Тонь, видала! – окликнула ее Марина. – Еще один любитель легкой жизни. Нет чтобы самому мальчишку свозить, так он сбагрит его завтра на мать, а сам...
Договорить она не успела – со своего лотка взревел на весь рынок Губарев.
– Слышь, ты! Архипова! – вызверился он на Тоню. – Ты, блин, мне такой куш сорвала! Ты... Эх, если б не твой братец-мент, я б тебя... Так и знай – еще раз вякнешь, возьму ведро воды и на все твои порошки хлестану!
– Я те хлестану! – взорвалась Марина. Противного Губарева она тоже не любила. – Я сейчас вот твою же хлопушку возьму да шарахну!
И она даже побежала за этой хлопушкой, но Толька быстро ухватил Марину за руку и завизжал почти бабьим голосом.
– Что ж такое-то, а? Никакой индивидуальной трудовой деятельности не дают развернуть! Граждане! Вы погляньте, чего творится! Покупайте игрушки! Помогите отечественному торговому работнику! Недорого! Подходите! Покупайте! Спасите от завистников!
Люди покупать не отваживались. Но останавливались охотно.
– Марин, да ну его, в самом деле... – оттащила от Тольки подругу Тоня. – И вообще – поехали домой, никакой торговли...
Домой Тоня попала не сразу – еще зашла за продуктами и только потом, пыхтя и перекладывая пакеты из одной руки в другую, добралась до квартиры.
Дома никого не было. Оно и понятно – Аришка на своих танцах, Генаша на своих. Да это и хорошо: Тоня успеет ужин сготовить, грязные вещи в машинку побросать и хоть немного прибраться, чтобы не спотыкаться о стаканы да тарелки на полу, – ох, и до чего ж Генаша любит обедать в гостиной!
К тому времени, когда заявилась Аришка, у Тони уже томились в духовке фаршированные перцы, в холодильнике стоял салат из крабовых палочек, а на плите доходил рассольник.
– Ой, как ты вовремя... – залучилась радостью мать. – Беги. Мой руки и за стол.
– Мам! Ты только послушай! – расстроенно хныкнула Аришка, швырнув сумку в прихожей. – Эта Лахудра Петровна...
– Ариша, нельзя так, – спокойно поправила дочь Тоня. – Твою учительницу танцев зовут Лаура Петровна, она ж не виновата, что ее так назвали.
