– И тебя, – качнула головой Милочка, а потом свирепо уставилась на Камелию. – И тебя.
Камелия хотела было возразить, но, видимо, что-то поняла, потому что заиграла глазками, задергала бровками, подмигнула Серафиму и чинно кивнула.
Как-то очень быстро Леха собрал детей, Камелия схватила сумочку, и все они выскочили из дома. В комнате остались только Милочка и Серафим.
– Ну все, любимый… – подозрительно задышала Милочка и стала надвигаться на Серафима Сергеевича тяжелой артиллерией. – Теперь нам никто не сможет помешать! О-о-о-о! Сколько я ждала этого момента! Ты будешь мной гордиться! У тебя будут кости трещать в моих объятиях, ты будешь пищать, и это будет так эротично! И ты… Серафи-и-и-им, ты наконец станешь отцом моему Павлику! Ты будешь хорошим отцом, я это поняла!
Серафим струсил. Он поспешно отошел к шкафу, достал белоснежную простыню и красиво накинул на разложенный диван.
– Я готов! – храбро дернул он головой. – Но только… киска моя… нет, не так… Лапа! Неужели ты не пойдешь в душ? Боюсь, тогда я не смогу тобой гордиться.
Милочка рванула в ванную так, будто убегала от собак. Уже через секунду раздался звук мощных струй и блаженное пение прелестницы:
– Угнала тебя, угнала, ну и что же тут криминального-о-о? пумс-пумс-тра-та-та-та пумс-пумс-тра-та-та- та!
Серафим с облегчением выдохнул, взял свой чемоданчик и с благодарностью припал губами к закрытой двери ванной:
– Прощай, любимая. Мне будет тебя не хватать, – скорбно сложил он брови шалашиком, пытаясь сдержать неуемную радость. – Но я никогда не стану для Павлика хорошим отцом. Я просто не смогу!
И он с легкостью выскочил за дверь.
Валентина проснулась утром оттого, что в соседней комнате кто-то бубнил по телефону.
– О боже! Это Сизов… – пролепетала она, натягивая халат и подходя к зеркалу. И уточнила: – Нет, это не Сизов, это мое наказание.
Поторчав некоторое время у зеркала (как бы она ни выглядела страшно, она не могла перед мужчиной показаться неприбранной!), она вышла из спальни.
На диване действительно восседал Сизов в одних трусах, почесывал заросший рыжей щетиной живот и кривлялся в телефон:
– Нет, Мария, я не смогу вернуться домой… Да, боюсь, что наш брак скончался еще тогда, когда ты мне подложила это паршивое слабительное! Ой… ой, только не надо заливать трубку слезами, мы уже все решили с Валентиной, мне будет трудно ее полюбить, но я постараюсь… В сущности, она не настолько страшненькая… Да?! А зато у нее всегда есть пиво, водочка и никаких забот!! Да!.. Да!! И не звони мне более!.. Да я понима-а-аю…
Валентина сложила руки на груди и терпеливо выжидала, когда же Сизов соизволит наговориться. Тот, по всей видимости, наслаждался своим выигрышным положением и трубку отключать не спешил.
Валентина тяжко вздохнула и наконец решилась. Если уж Сизов так хочет жить с ней, что ж… ему виднее.
Она подошла к Сизову, рванула к себе трубку и четко проговорила:
– Мария? Немедленно приезжай сюда, будем кончать цирк, мне уже надоело… Да нет! Ни в какой цирк мы не идем! Я тут одного клоуна на место собираюсь поставить…
Маша на другом конце провода, видимо, почувствовала, что назревает судьбоносный момент, потому что трубку бросила первая.
Сизов же чувствовал себя по меньшей мере Александром Македонским. Эдакую победу он одержал сегодня… да нет, вчера! Победу одержал он над своей супругой! И не будет он теперь ее слушаться! И бояться не будет! А то выпить – нельзя, домой задержаться – тоже не смей, с друзьями посидеть – не моги! С подругами… хм, да… Короче, чего там говорить, зарывается баба! Вот так прямо бессовестно берет и зарывается! А он, ежли чего, и в самом деле может у Валентины поселиться. Нет, а чего? С ней же необязательно по-супружески жить, он столько вовек не выпьет, но чисто по-человечески-то можно! А жена пускай себе думает, что хочет.
– Валентина! Поди, приготовь завтрак! – решил он приучать новую подружку к порядку.
Валентина даже не стала отвечать. А Сизов не слишком этого и ждал. Он плюхнулся обратно в диванные подушки и начал размышлять.
Нет, он решил все верно. И главное, Валька эта – замечательная баба! Понимает, что на Джеймса Белуши похожа, поэтому никогда особенно не выпендривается, с ее-то красотой только в мужской бане работать, ни один мужик не позарится. Оттого у нее и характер нестроптивый: хочешь – по бабам гуляй, хочешь – с друзьями пей! Нет, он определенно переедет к ней сегодня же!
Валентина, успокаиваясь, выразительно уставилась на Сизова. Теперь самое время было с ним поговорить, однако в двери настойчиво позвонили.
– Во! Видала! – горделиво вздернул палец Сизов. – Это моя Отелла принеслась! Машка это. Прям, метеором прилетела! А ты ей не сразу открывай, пусть от ревности помучается, ничего-о-о-о…
Валентина даже не обернулась на Сизова.
На пороге стояла Ольга, нервно комкала платочек и отводила глаза в сторону.
– Валентина, я к вам… – нетерпеливо топала она ножкой в хорошенькой тапочке.
– Что? Ваш кот… простите, ваш Васька опять температурит? – участливо спросила Валя.
– Нет! Но… позвольте же пройти!
