Благодушный подергал воротник дрожащей рукой. Кружевная ткань не поддавалась, и ему пригрезилось, что это смерть душит его костлявыми пальцами. Вот сейчас надавит посильнее – и конец, «король умер, да здравствует король!».
– Неужели все так серьезно? – выдохнул он почти шепотом. – И никакого выхода?
– Выход всегда есть, государь, – вкрадчиво улыбнулся граф. – Только по этой причине мы с маркизом и решились обеспокоить ваше величество. Не в нашей компетенции принимать столь серьезные и важные решения, ведь дело касается, как-никак, вашего ближайшего родственника. Принца крови, сколь сие ни прискорбно.
Тщательнее всего следует выбирать врагов.
– Это вы о ком? – встревожился король.
Он подумал: а вдруг боги услышали его мольбы, и сейчас министры предложат убить князя Люфгорна и его мерзкую сестрицу заодно. Зачем бы убивать князя для решения накопившихся проблем, Юлейн даже представить себе не мог, но уж очень хотелось.
– Речь идет о мессире Зелге Галеасе Окиралла, герцоге да Кассар, – ответил почему-то главный бурмасингер.
И его величество в который раз удивился, насколько этот человек похож на огромного медведя. Вот и голос такой же. Не голос – настоящий рык…
Он понял также, что теперь пообедать со вкусом наверняка не удастся, а о вдумчивом чтении «Королевского паникера» даже речи быть не может. И, уже капитулировав перед обстоятельствами, спросил без всякой надежды на ответ, а так, по инерции:
– Результаты позавчерашней паялпы никто не знает?
Министры обменялись короткими, но весьма красноречивыми взглядами – у них паялпа давно сидела в печенках, ибо постоянно проигрывающий Юлейн делал тем не менее воистину королевские ставки.
Лакей, дежуривший у двери и подслушивавший в пользу графа да Унара даже тогда, когда граф сам присутствовал при разговоре, вытянул шею, явно небескорыстно интересуясь исходом поединка. Неожиданно и с непередаваемой грустью в голосе ответил господин Фафут:
– Я знаю. Из виантийца сделали отбивную котлету, и ведь кто?! Не чемпион Гару, а никому не известный минотавр из каких-то Малых Пегасиков. – И, уж совершенно не сообразуясь с обстоятельствами и лицами, принимающими участие в беседе, пожаловался: – Я такую прорву денег просадил из-за этого минотавра, что теперь хоть домой не возвращайся.
По крайней мере еще один человек среди присутствующих полностью разделял отчаяние бедного бурмасингера.
Таинственный господин Думгар дважды сказал чистую правду: и про то, что троглодитусы любят хмельной сидр, и про то, что пьяницы из них никудышные.
Дайте мне точку опоры, и я произнесу тост.
Спустя час после трагического происшествия у дверей герцогского дома, минут через сорок после того, как назвавшийся троглодитусом субъект призывал на голову старосты Иоффы все небесные кары и тридцать три несчастья в придачу, через полчаса после того, как его, упирающегося и пыхтящего, староста силком дотащил до харчевни «На посошок», они уже были не разлей вода друзьями. Ящероподобное существо по имени Карлюза неоднократно успело выпить с Иоффой на брудершафт, просветить относительно самых модных в Сэнгерае тостов и застольных речей и начало посвящать нового товарища во все свои сердечные тайны, а также мечты и планы на будущее.
Вышколенный господином Думгаром, Иоффа не пропускал мимо ушей ни одного слова, все мотал на ус и пытался привести в систему кучу разрозненных сведений, коими так и сыпал подвыпивший троглодитус.
– Так откуда ты явился, чучел? – ласково спрашивал он, подливая Карлюзе сидра.
– Из подземелий Сэнгерая. Подземелья у нас – ууу-уу! – И троглодит повел лапкой в сторону окна, изображая неохватность подземных просторов. Если, конечно, о подземельях так вообще можно говорить.
– И что, у вас там все такие – в беретках и хвостатые?
– Почему все? – изумился Карлюза. – Я представлен единственный в своем роде. Гордость семьи и надежда королевства У меня способности. Врожденные. Не веришь? – И он истово стукнул себя лапкой в грудь.
– Верю-верю. Ты пей, пей, не стесняйся. – И староста незаметно махнул трактирщику, призывая его нести новый кувшин.
К слову: никто в харчевне «На посошок» – а была там целая толпа пьющего народа – не удивился появлению Карлюзы и не бросил в его сторону ни одного косого взгляда. Словно заезжие троглодитусы только и знали, что смаковать сидр и беседовать по душам с подданными герцога да Кассар.
– Ты сумочку мою куда дел? – подозрительно спросил Карлюза. – Ты у меня ее отобрал, да?
– Зачем мне твое имущество? – искренне возмутился Иоффа. – Спрятал от греха подальше, пока мы незнакомы были. Приберег. Вот ворочаю в целости и полном сохранении. А что у тебя там?
– Тетрадки, – поднял Карлюза крохотный пальчик. – Наставления мастериона Зюзака Грозного. Кладезь некромансерской мудрости. Ты ведь являешься говорящим с молодым, полным сил некромансером невероятной силы. Нам власть дана. – И он снова постучал себя в грудь.
Староста закрыл лицо широкой ладонью, плечи его затряслись. До ушей Карлюзы донесся приглушенный не то всхлип, не то стон, который бедняга истолковал по-своему.
– Но ты не бойся. Я добрый некромансер. Хороший. Я не стану тебя обижать.
– Не надо меня обижать, – серьезно согласился Иоф-фа. – Эти неприятности тебе ни к чему.
– Учту, – торжественно пообещало существо, припадая к сидру.
