Когда мы произносим Бог-Отец, то говорим при этом и о способе бытия Бога как источнике и истоке другого божественного способа бытия, другого, отличного от первого, и в то же время его способе бытия, а потому тождественном первому по божественности. Бог — Бог таким образом, что Он Отец. Отец своего Сына, которого Он сам полагает в бытии и через которого Он сам вновь есть Бог, Им самим положенный в бытии, а не сотворенный. Сын не сотворен.
Однако это отношение Отца и Сына еще не исчерпывает всей действительности, всей природы Бога. Такое полагание и положенность Бога не несут угрозы единству Бога. Отец и Сын вместе подтверждают и укрепляют свое единство в третий раз в Святом Духе. Бог-Отец и Бог-Сын вместе являются истоком Святого Духа. Spiritus qui procedit a Patre Filioque. Это то, что никогда не могли в полной мере понять люди восточной церкви, а именно, что Порождающий и Порожденный вместе являются истоком Святого Духа и потому истоком своего единства. Святой Дух назвали vinculum caritatis. Единство есть не вопреки тому, что Бог — Отец и Сын, а потому, что Бог есть и Отец, и Сын. Таким образом, Бог — тот, кто полагает сам себя, кто есть сам через себя, Бог в своей божественности различен в себе самом и в то же время тождествен себе самому. И именно поэтому Он сам по себе не одинок. Он не нуждается в мире. Все богатство жизни, вся полнота деяния и общности есть в Нем самом, поскольку Он триедин. Он есть движение, Он есть и покой.
В связи с этим нам становится понятным, что все то, чем Он является для нас, — то, что Он Творец, что Он в Иисусе Христе одарил нас собой и что в Святом Духе Он соединил нас с собой, — все это есть его свободная милость, избыток его полноты. Не будучи ничем нам обязанным, Он избыточно источает милосердие! Он не хочет быть лишь для себя тем, что Он есть. Он хочет и для нас быть тем, кто Он есть от века. Мы не в состоянии постичь ту истину, что Бог в силу своего вечного отцовства, из свободной милости — а не потому, что таково Его metier, — желает быть и нашим Отцом.
Поскольку Он таков, каков Он есть, его деяние и может быть только отцовским деянием. То обстоятельство, что Бог становится творцом чего-то другого, что не как Сын отличается от Него, то обстоятельство, что Он хочет быть для этого другого — все это означает, что Он делает возможной для нас причастность Ему самому, «дабы вы чрез них соделались причастниками Божеского естества» (2 Пет. 1: 4). Не больше и не меньше говорим мы, когда называем Бога нашим Отцом. Мы можем нажать его так, как Он сам себя называет в своем Сыне.
Человек, как таковой, является не чадом Бога, а творением Божьим, factus, а не genitus. Это творение, человек, повсюду бунтует против Бога, он безбожен и тем не менее чадо Божье. Это свободное деяние Бога, его попущение и милость, что мы можем быть его детьми. И все мы являемся ими, поскольку Он есть Отец и поскольку Он делает нас ими. Мы являемся его детьми в его Сыне и через Святого Духа — то есть не в силу непосредственного отношения между нами и Богом, а в силу того, что Бог сам позволяет нам стать причастными его естеству, его жизни и существу. Это проявление свободной воли и решения Бога, что в его порождении Сына проявлено и его отношение к нам, что
в Нем, в Сыне через Святого Духа мы вправе называть себя его детьми — через ту же vinculum caritatis, которая связует воедино Отца и Сына.
В таком способе бытия Бога как Святого Духа — и в этом также вечное повеление Бога — должно содержаться и наше призвание. О тебе идет речь, тебе предназначается и тебе во благо то, что Бог есть и делает в своем Сыне. А то, что истинно по природе Бога, то становится истиной во времени. Не более и не менее, как повторение божественной жизни, повторение, которое мы не в состоянии сами вызвать к бытию и которое не в состоянии упразднить. Бог желает, чтобы оно было в сфере тварного, то есть во внебожественной сфере. Да будет восславлен Бог в вышних! Вот первое, что мы говорим, когда называем Бога своим Отцом. И кроме того, мы говорим: «мир на земле», ибо Он не есть Отец без Сына, и оба они для нас суть здесь.
Лекция 7 ВСЕМОГУЩИЙ БОГ
Могущество Бога тем отличается от бессилия, тем превосходит другие силы, тем победоносно противостоит «мощи самой по себе», что оно есть могущество права, а именно его осуществленной и явленной в Иисусе Христе любви, и потому это могущество есть совокупность, определение и граница всего возможного, а также могущество надо всем и во всем действительном.
Символ веры обозначает понятием «всемогущий» определенное свойство Бога, определенное совершенство того, кто был прежде назван Богом-Отцом. Символ веры знает только одно это свойство. Когда позднее пытались говорить о Боге систематично и описать его сущность, то стали словоохотливее. Говорили о его пребывании в самом себе, о его основывающемся лишь на самом себе бытии, говорили о бесконечности Бога в пространстве и во времени, а также о вечности Бога. В то же время вели речь о святости и праведности, милосердии и терпеливости Бога.
Мы должны отчетливо осознать, что все, что говорится о Боге посредством подобных человеческих понятий, может быть лишь указанием на него, что никакое такое понятие не в состоянии действительно постичь сущность Бога. Бог непостижим. Что такое благость Бога и что такое святость Бога — этого нельзя определить, исходя из каких-либо человеческих воззрений на благость и святость. Это определяется исходя из того, что есть Бог. Он есть Господь, Он есть истина. Мы можем отважиться лишь руководствоваться его словом, считая свои слова лишь чем-то вторичным. В Апостольском символе веры на месте всех возможных обозначений сущности Бога стоит одно это слово: всемогущий, причем стоит оно в связи с именем «Отец». Одно из этих слов истолковывает другое: Отец есть всемогущество и всемогущество есть Отец.
Бог всемогущ. Это означает прежде всего, что Он есть могущество. А могущество означает способность реализации, возможность по отношению к действительности. Там, где действительность сотворяется, определяется и сохраняется в бытии, там есть возможность, лежащая в основе этой действительности. А о Боге говорится, что у Него самого есть возможность, есть эта способность реализации, каковая обосновывает, определяет и сохраняет в бытии. Причем речь идет о всемогуществе, то есть Он обладает всем. Он есть основополагающая мера всего действительного и всего возможного.
Нет никакой действительности, которая бы не опиралась на Него как на свою возможность, нет никакой возможности, никакого основания действительности, которые бы Его ограничивали и полагали ему какое- нибудь препятствие. Он может то, что пожелает. Могущество Бога можно было бы поэтому обозначить как свободу Бога. Бог полностью и исключительно свободен. Это включает понятие вечности, вездесущности, бесконечности. Он обладает могуществом надо всем, что возможно в пространстве и во времени, Он есть мера и основание времени и пространства, для Него нет никаких пределов.
Все это, однако, звучит весьма философски, и мы даже отдаленно не приблизились к пониманию того, что же означает всемогущество как свойство Бога. Есть многое, что могло бы называться могуществом и всемогуществом, не имея при этом ничего общего со всемогуществом Бога. Мы должны остерегаться конструирования общих понятий.
Во вводном тезисе осуществлено трехступенчатое разграничение: могущество Бога отлично от бессилия, превосходит другие могущества, а также победоносно противоположно «мощи самой по себе».
Могущество Бога отличается от всякого бессилия. Ведь существует и могущество бессилия, возможность невозможного, причем в полном или частичном виде. Бог не является бессильным ни полностью, ни отчасти, Он есть действительное могущество. Он не тот, кто ничего не может, и не тот, кто может не все. Он отличается от всех прочих могуществ тем, что может то, что пожелает. Если где-либо возникает вопрос
