он живет склонясь надо мной это его жизнь и вся поверхность моя залита светом его ламп когда я ухожу он согнувшись в три погибели идет за мной по пятам
у него есть помощник сидящий в сторонке он сообщает помощнику о коротких подергиваниях нижней части моего лица помощник записывает в реестр[10]
у меня он рукой очень нужно а я ничего не могу это тоже
износ чувства юмора меньше слез этого тоже слез тоже не хватает а вот еще картинка мальчик сидящий на кровати в темноте или маленький старичок не вижу обхватил голову руками молодая она или старая но это сердце мое
вопрос а счастлив ли я сейчас все это было так давно а счастлив ли я сейчас хоть немного хоть иногда часть первая до Пима короче провал и потихоньку нет я бы это заметил и потихоньку добавить не создан не очень создан для счастья несчастье покой души
крысы нет на этот раз никаких крыс я им опротивел что еще было тогда часть первая до Пима огромное время
скрюченная наизготовку рука ныряет но вместо привычной хляби ляжка там кто-то лежит тоже плашмя а что было до этого хватит ухожу
не дерьмо и помои а что-то другое я ухожу мешок на шее я готов первым делом дать волю ноге которой ноге одним словом провал и еле слышно правой так оно лучше
поворачиваюсь на бок на какой на левый так оно лучше выбрасываю вперед правую руку сгибаю правое колено суставы действуют пальцы вязнут нога вязнет это мои приемы хлябь это преувеличение приемы это преувеличение все преувеличение говорю как слышу
тяни толкай нога распрямляется рука сгибается все суставы действуют голова дотягивается до руки отдых ничком лежа на животе
другой бок левая нога левая рука тяни толкай голова и верхний отдел позвоночника отрываются от поверхности чтобы меньше трения падают ползу иноходью десять метров пятнадцать метров[11] стоп
сон длительность сна просыпаюсь никаких сколько к последнему
фантазия мне дана фантазия одышка проходит стенные часы бодрый вид голову в мешок с кислородом на тридцать минут пробуждение от удушья остается только повторить четыре раза шесть раз достаточно я поправился передохнул силы вернулись пускай начинается день эти ошметки еле слышно ошметки фантазии
опять клонит в сон недосып так они пробуют мне рассказать на этот раз я проглочен выблеван зевота зевота опять клонит в сон недосып
этот голос бу-бу-бу потом во мне когда отпускает одышка часть третья после Пима не до Пима не при Пиме я путешествовал нашел Пима потерял Пима все конец я в третьей части после Пима как было как есть говорю как слышу более или менее по порядку ошметки в грязи моя жизнь шепчу в грязь
я узнаю это все более или менее в том порядке как было до Пима при Пиме огромное время промелькнувшая жизнь как было потом как стало теперь после Пима[12] как есть моя жизнь ошметки
как помню ее так и рассказываю в том порядке губы мои шевелятся я их чувствую она вытекает в грязь жизнь моя то что от нее осталось недосказана недослышана недонайдена когда замирает одышка недошептана в грязь теперь все это такие древности естественный ход вещей путешествие пара разлука все это теперь потихоньку ошметки
я путешествовал я Пима нашел потом потерял все конец этой жизни первой второй уже третья по счету подступает одышка отпускает одышка и я слышу потихоньку как я путешествую со своим мешком банками в темноте в грязи иноходью ползу к Пиму сам того не зная ошметки теперь такие древности их слышу их шепчу такие как есть потихоньку в грязь
часть первая до Пима путешествую больше так продолжаться не может продолжается я успокаиваюсь воображаешь будто успокоился а сам нет потихоньку и ты на краю говорю как слышу и что смерть смерть если она когда-нибудь придет это все конец
конец и я вижу крокус в горшке во дворике в подвале шафран солнце карабкается вдоль стены рука вывешивает на солнце этот желтый цветок спускает его на веревке вижу длинную руку часы напролет солнце прячется горшок спускается он уже на земле исчезает рука исчезает стена
лохмотья жизни в лучах слышу не отрицая не веря я больше не говорю кто разговаривает так больше не говорят это должно быть неинтересно но слова как теперь до Пима это нет так не говорят только мои эти мои слова немые короткие подергивания всем низом ни звука когда удается в этом разница большая неразбериха
вижу все в натуральную величину в том числе и в мою вспышка света в грязи молитва голова на столе крокус старик в слезах слезы из-под пальцев небеса все самое разное на земле на море внезапную синеву золото зелень земли внезапно в грязи
но слова как сейчас слова не мои до Пима нет нет так не говорят большая разница я ее слышу между тогда и теперь какую-то разницу среди подобий
слова Пима голос исторгнутый у него он молчит вмешиваюсь проделываю все необходимое он подхватывает я бы слушал его всегда но мои-то слова покончить с моими естественный порядок до Пима то немногое что я говорю ни звука то немногое что вижу в жизни не отрицая не веря но во что верить в мешок может быть в темноту в грязь в смерть может быть в конце концов после всей этой жизни бывают мгновения
как докатился если это я нет не может быть нет сил неинтересно но с этого места я начинаю на этот раз нынешнее прочтение часть первая моя жизнь сжимаю мешок с него капает первый признак это место какие-то ошметки
ты здесь где-то здесь в жизни какое-то огромное время потом все конец тебя больше здесь нет потом ты опять тут это был не конец ошибка все сначала более или менее с того самого места с другого как когда новая картина там наверху в лучах в больнице к тебе возвращается сознание в темноте
то же самое что которое какое место никто не говорит не слышу одно из двух то же самое более или менее более сыро менее светло совсем не светло что это значит что я был где-то где было светло говорю как слышу каждое слово всегда
более сыро менее светло совсем не светло и шум смолк милый шум повод для рассуждении я наверное поскользнулся мы в самом низу нас больше нет скользим что дальше
другая эпоха тоже привычная несмотря на эти странности мешок хлябь нежность воздуха чернота печи цветные картинки хватило бы сил тащиться дальше все эти странности
но прогресс собственно говоря открывается вид на руины как в дорогом десятом в дорогом двадцатом о чем говорить исключая себя о синеве сна ах если бы ты видел какие потрясенья бывали четыреста лет назад
ах мой юный друг этот мешок если бы ты его видел я насилу его волок а теперь погляди я касаюсь макушкой дна
а у меня ни морщинки ни одной
на исходе мириадов часов мой час пятнадцать минут бывают мгновения я страдал в этом все дело мне пришлось нравственно страдать без конца надеяться и отчаиваться тоже сердце истекает кровью теряешь сердце каплю за каплей даже внутри иногда ни звука ни картин ни путешествий ни голода ни жажды сердце уходит мы уже близко я это слышу в иные минуты в лучшие минуты
рай прежде надежды выхожу из сна возвращаюсь в сон между тем и другим есть все все что надо сделать что надо выдержать что надо упустить что надо сварганить что надо довести до ума прежде чем опять разверзнется грязь вот как они хотят мне сказать на сей раз моя жизнь до Пима часть первая от одного сна к другому
потом Пим потеряны банки рука ощупывает ляжку крики мой беззвучный моментально рождается надежда быть там знать что это с тобой было чувствовать как сердце уходит слышать как говорят что ты уже близко
быть с Пимом пускай не сейчас а прежде знать что это с тобой было слышать как говорят что он вернется придет другой лучше Пима он уже близко правая нога правая рука тяни толкай десять метров пятнадцать метров он остается там в темноте не колышется грязь и на тебя внезапно ложится рука словно
