Греческая история, том 2. Кончая Аристотелем и завоеванием Азии

quo. Но теперь, после новой блестящей победы, Клеофонт был менее, чем когда-либо, склонен согласиться на мир, который восстановлял владения Афин не в полном объеме; по его настоянию предложения спартанцев были отвергнуты.

Кир и ионийские союзники пелопоннесцев потребовали теперь, чтобы во главе флота снова был поставлен Лисандр, единственный человек, который до сих пор оказался способ­ным руководить морской войною; и Спарта не могла отка­зать в исполнении этого требования. Правда, существовал закон, в силу которого никто не имел права быть навархом более чем один раз в жизни; но этот закон обошли, дав Лисандру только полномочия, но не титул наварха. Щедрые субсидии, которые Лисандр получал от Кира, дали ему воз­можность возместить потери, понесенные флотом при Аргинусских островах; однако приготовления потребовали нема­ло времени, и только поздним летом 405 г. пелопоннесский флот был снова в состоянии перейти к наступательным дей­ствиям. Он направился к Геллеспонту и здесь приступом взял Лампсак. Афиняне тотчас последовали за Лисандром и остановились напротив Лампсака, у берега фракийского Херсонеса, на открытом рейде Эгоспотам; полагаясь на свою большую опытность в морском деле, они не сочли нужным опереться на какой-нибудь укрепленный пункт. По силе оба противника были приблизительно равны; у афинян было 180, у пелопоннесцев около двухсот триер; тем не менее Ли­сандр не решился принять битву, которую предлагал ему неприятель, и остался со своими кораблями под стенами Лампсака. Лишь на пятый день он неожиданно перешел в наступление, как раз в то время, когда афиняне, обманутые его медлительностью, рассеялись по берегу. Пелопоннес­ский флот быстро прошел узкий пролив; афиняне не успели посадить войско на корабли или даже выстроиться в боевом порядке. Таким образом, афинский флот почти без сопро­тивления сделался добычей неприятеля; спаслось только 20 кораблей со стратегом Кононом. Большая часть экипажа остальных судов нашла убежище в Сеете и других городах Херсонеса; и все-таки победитель взял в плен несколько ты­сяч человек. Оказавшихся между ними афинян, числом 3000 человек, Лисандр казнил в Лампсаке в отместку за жес­токости, совершенные афинянами над пелопоннесскими пленными. Пощажен был один Адеймант, — как думали, за то, что он выдал флот Лисандру.

Никогда еще не была одержана такая блестящая победа при столь ничтожных жертвах; не потеряв ни одного кораб­ля, почти ни одного человека, Лисандр уничтожил великий афинский флот. Участь войны была решена; Афины теперь уже не имели средств, чтобы соорудить новый флот. Даже из тех немногих кораблей, которые спаслись от поражения, Афины нескольких лишились, потому что Конон, не реша­ясь показаться на глаза своим согражданам, бежал с 8 триерами к дружественному Афинам царю Саламина на Кипре, Эвагору. Теперь афинское владычество рушилось всюду; укрепленные пункты союза сдавались без сопротив­ления, тем более что Лисандр предоставлял гарнизонам сво­бодное отступление. Так пали сначала Сеет, затем Византия и Митилена; десяти кораблей было достаточно, чтобы под­чинить Спарте всю афинскую Фракию. Из всех союзных го­родов остался верен Афинам один только Самос.

Одна из спасшихся триер привезла в Пирей известие об уничтожении флота. Было уже темно, когда корабль вошел в гавань; но печальная весть в тот же вечер с быстротою мол­нии облетела весь город, и, по словам современника, в эту ночь никто не сомкнул глаз. Теперь вспомнили о всех наси­лиях, совершенных Афинами в период их могущества над другими греческими городами; вспомнили о гражданах Ме­лоса, Скионы, Тороны, которые были перерезаны, жены и дети которых были проданы в рабство, о жителях Эгины и Гистиеи, которых Афины лишили всего имущества и обрек­ли на изгнание. Что, если победители отплатят им теперь тем же? Однако решено было, что бы ни случилось, пасть по крайней мере с честью. Итак, город был приведен в оборо­нительное положение, всем тем, которые потеряли полити­ческие права за участие в олигархическом движении 411 г. или как несостоятельные государственные должники, были возвращены все их права, верным самосцам дарованы права афинского гражданства. Только на возвращение изгнанников даже теперь не могли решиться.

Вскоре Лисандр со 150 кораблями появился в Сароническом заливе; он овладел Эгиной и затем стал на якорь в виду Пирея. В то же время царь Павсаний, четыре года назад (409/408 г.) унаследовавший после своего отца Плистоанакта трон Агиадов, повел соединенную пелопоннесскую армию в Аттику, где соединился с войском, которое под начальством Агиса охраняло Декелею. Оба царя подошли к Афинам и стали лагерем у Академии, непосредственно под городскими стенами. Однако они скоро убедились в том, что силою взять Афины невозможно; поэтому пелопоннесская армия с на­ступлением зимы вернулась на родину, и остался только флот, чтобы отрезать Афинам подвоз с моря. Через несколь­ко месяцев, приблизительно в январе, стали истощаться за­пасы в густонаселенном городе, и осажденные решили, на­ конец, вступить в переговоры. Афины изъявили готовность отказаться от подвластных им областей, за исключением Самоса и клерухий, и заключить союз со Спартою. На такие условия победители, конечно, не могли согласиться; они требовали разрушения Длинных стен на протяжении десяти стадий (около 2 км) и уступки всех внешних владений, ис­ключая Лемноса, Имброса и Скироса, где со времени Пер­сидских войн обитали афинские выходцы и уже не было прежних жителей, которых можно было бы водворить об­ратно. При данном положении вещей это были очень уме­ренные требования. Но Клеофонт все еще не хотел прими­риться с обстоятельствами; по его предложению народ ре­шил не слушать никого, кто дерзнет выступить в защиту та­кого мира.

Это было, конечно, явное безумие, потому что Афинам не от кого было ждать помощи и только чудо могло спасти город; дальнейшее сопротивление могло повести только к увеличению требований, предъявляемых победителями. Ма­ло того, можно было опасаться, что, раз переговоры будут прерваны, Спарта откажется возобновить их и потребует безусловного подчинения. Чтобы предотвратить эту опас­ ность, Ферамен вызвался отправиться к Лисандру в качестве посла с целью добиться более выгодных условий; он, разу­меется, очень хорошо знал, что ничего не добьется, но важно было затянуть переговоры, пока народ образумится. Поэто­му Ферамен провел в главной квартире Лисандра три меся­ца, а в это время голод в Афинах все более усиливался и уносил много жертв. Между тем друзья Ферамена не сидели сложа руки; партия мира получила перевес в Совете; Клео­фонт был привлечен к суду по обвинению в том, что не ис­полнил своих обязанностей в качестве офицера, и благодаря господствовавшему теперь в Афинах настроению олигархам удалось добиться его осуждения и казни.

Таким образом, главный противник мира был устранен. Ферамен вернулся в Афины и тотчас был отправлен во главе посольства в Спарту с неограниченными полномочиями для заключения мира. Разумеется, теперь уже не могло быть ре­чи о таких условиях, какие были предложены четыре месяца назад. Коринфяне, фиванцы и другие спартанские союзники потребовали даже, чтобы Афины были разрушены, а граж­дане проданы в рабство. Но такое варварство было совсем не в духе Спарты, которая со времени покорения Мессении не уничтожила ни одной эллинской общины. Итак, Афинам был дарован мир; они сохранили свою независимость и удержали за собою всю территорию Аттики со включением Саламина. За то они должны были отказаться от всех своих внешних владений, разрушить укрепления Пирея и Длинные стены, соединявшие гавань с городом, выдать свои военные корабли, за исключением 12-ти, вернуть изгнанных и обя­заться помогать Спарте войском в случае войны.

На следующий день по возвращении Ферамена Народ­ное собрание утвердило эти условия, и Лисандр вступил с пелопоннесским флотом в Пирей. 16 мунихиона (в апреле) 404 г. Лисандр тотчас принялся разрушать Длинные стены при ликовании своих союзников; они думали, что теперь свобода эллинов наконец обеспечена. Им очень скоро при­шлось убедиться, что они только переменили господина.

Оставалось еще подчинить Самос. После короткого пребывания в Афинах Лисандр отправился туда с флотом и приступил к осаде. Население защищалось с мужеством от­чаяния, понимая, что после кровавой революции 412 г. оно не может рассчитывать на пощаду. Разумеется, и здесь вся­кое сопротивление оказалось бесполезным; спустя несколько месяцев город принужден был сдаться. Жителям предостав­лено было право свободного отступления; изгнанные восемь лет назад землевладельцы вернулись на родину и снова вступили во владение своими поместьями.

Между тем в Афинах кипела партийная борьба. Вер­нувшиеся изгнанники требовали свержения демократии и встретили поддержку со стороны влиятельных членов Совета. Ферамен также надеялся теперь еще раз осуществить свой старый идеал умеренной олигархии. Демократы, во главе со стратегами Стромбихидом из Эвонимии и Эвкратом из Кидантид, братом Никия, решили отразить опасность; по- видимому, они задались целью избавиться от вождей олигар­хической партии путем убийства. Но об этом плане было за­благовременно сообщено Совету, который тотчас приказал арестовать главных заговорщиков. Однако олигархи все-таки не считали возможным достигнуть цели без военной помощи.