Рафи, и молчал. Юноша снова, уже в который раз за эти два дня, растерялся и не знал, что делать. Что- то ему подсказывало, что даже заговори он сам, хозяин отделается чем-нибудь вроде «угу», и разговор на этом закончится. Но выйти из-за стола и просто лечь спать тоже не годилось.
Оставалось только сидеть и ждать. Что, в общем-то, Рафи и делал. Сколько времени прошло в молчании, юноша не знал. Время тянулось медленно, как всегда, когда заняться решительно нечем, но очень хочется что-то сделать. Когда его терпение уже было готово вот-вот лопнуть, старик вдруг подал голос.
— Ладно, — устало сказал рыбак, — завтра пойдешь со мной в море. А сейчас пора спать. Отдохни хорошенько — завтра тебе понадобятся силы.
Не обращая внимания на Рафи, потерявшего от изумления дар речи, хозяин дома встал из-за стола и протопал в другой конец хижины. Меньше чем через минуту послышался его храп.
К Рафи подошла женщина. С грохотом и ворчанием она начала убирать со стола. Видимо, ее нисколько не заботило, что в двух шагах спит уставший муж.
— Чего сидишь? — сказала она, вытирая что-то перед носом Рафи грязной вонючей тряпкой. — Думаешь, еще винца нальют? Ошибаешься. Иди спать. Слышал? Тебе завтра придется тяжеленько. В море с непривычки всегда тяжеленько.
Рафи машинально встал. Старуха взяла его за руку и отвела к постели.
— Ложись и спи. И попробуй только опять перебудить всех своими криками. Ночевать будешь тогда на улице.
Рафи долго лежал без сна. Старуха закончила уборку, дунула на что-то — то ли на снечу, то ли на масляную лампу — и долго ворочалась с боку на бок, кряхтя и продолжая что-то ворчать. Храп старика грозил разрушить тонкие стены хижины.
Но не это мешало Рафи уснуть. У него в ушах до сих пор звучали слова старого рыбака. Особенно тон, которым они были произнесены. Он сказал это так, будто Рафи был его собственностью. Даже дон Мануэль не позволял себе так разговаривать с ним. Хотя у него было на то куда больше оснований.
Рыбак все решил за него. И даже не спросил, нравится ли ему такое решение.
Это возмутило Рафи больше всего. За те годы, что он был матадором, он привык к другому обращению. Во всяком случае, его спрашивали, прежде чем распорядиться часами его жизни.
О том, зачем он понадобился старику в море, Рафи даже не задумался. Слишком сильным было его негодование и удивление, чтобы думать о подобных вещах.
Если прежний юноша Рафи в нем и умер, то матадор еще жил где-то в глубине души. 0б этом Рафи тоже не подумал. Он так и уснул, возмущаясь.
Рыбак разбудил его затемно. Он грубо тряхнул его за плечо и сказал:
— Вставай. Пора.
И, больше не говоря ни слова, вышел из хижины.
Рафи потребовалось несколько секунд, чтобы окончательно проснуться и вспомнить, где он находится. В памяти всплыл вчерашний разговор (если это можно было назвать разговором) с хозяином дома. Недовольно скривившись, Рафи встал с постели. Ему хотелось послать рыбака и его чудаковатую жену к черту.
Но вместо этого он оделся и вышел на улицу. Удержала его от грубости одна простая мысль — идти ему все равно некуда.
На берегу юноша остановился и беспомощно завертел головой, пытаясь понять, в какой стороне находится лодка рыбака. Тот даже не удосужился подать голос, чтобы Рафи мог сориентироваться.
Чертов старик, подумал Рафи. Он постоял еще немного, прислушиваясь и принюхиваясь. Но за шумом моря ничего услышать не удалось. Соленый же ветер перебивал все запахи. Рафи наугад сделал несколько шагов в сторону. Ничего. Он развернулся и пошел в обратную сторону. Никаких признаков лодки.
Уже еле сдерживая злость, он еще раз прошел по берегу в одну и в другую сторону. Единственным результатом было то, что он забыл, в какой стороне находится хижина.
— Черт тебя подери, — наконец не выдержал он. — Скажи, где ты? Ты что, не видишь, я слепой!
— Слепой?! Вот те на! — послышалось совсем рядом, буквально в двух шагах от разъяренного Рафи. — То-то я смотрю, ты странно ходишь.
— Вы что, издеваетесь надо мной? — Рафи был вне себя. Оказывается, он бродил все это время рядом с лодкой. Нужно было лишь сделать пару шагов в сторону.
— Почему? — невозмутимо спросил старик. — Откуда мне знать, что ты слепой? Ты мне этого не говорил.
— А так не заметно?
— В том-то и дело, что нет.
— Хватит валять дурака! Ты сказал, что я должен выйти с тобой в море. Мог бы хоть помочь мне найти эту чертову лодку!
— Ты ее уже нашел.
— Так помоги мне забраться в нее! Я уже весь вымок!
— Забирайся сам. Ничего сложного тут нет. Да и не девица ведь ты, чтобы я тебе руку подавал. Хватайся за борт и залезай. И поторопись, скоро начнется прилив.
Первым побуждением Рафи было развернуться и уйти, но он снова подумал о том, что идти ему некуда. Скрипя зубами, он нашарил борт лодки и ухватился за него. Влезть в лодку, раскачивающуюся на волнах, оказалось непростым делом. Стоило Рафи схватиться за борт второй рукой и подтянуться, ноги тут же ушли под днище лодки и прилипли к нему. Юноша выпрямил руки, нащупал ногами дно и повторил попытку. Она закончилась так же плачевно.
Чертыхаясь и захлебываясь, ему все же удалось, наконец, забраться в лодку. Мокрый, обессилевший, он упал на дно. От ярости, душившей его, не осталось и следа. На нее попросту не осталось сил.
Пока он лежал, пытаясь отдышаться, рыбак отпихнул лодку от берега, зашел, продолжая ее толкать, в воду и, лишь когда та дошла ему до пояса, одним быстрым движением перебросил тело через борт.
Старик сидел на веслах, пока они отошли достаточно далеко от берега, чтобы поставить парус. Едва серый кусок материи наполнился ветром, лодка рванулась вперед.
Все это время Рафи лежал на носу лодки среди каких-то снастей. Он уже давно отдышался и лежал просто потому, что не знал, что ему делать. Старик молчал и, видимо, прекрасно управлялся с лодкой без посторонней помощи. Так что юноше не оставалось ничего другого, как лежать и прислушиваться к тому, как плещется за бортом, в нескольких дюймах от него, морская вода.
Они долго плыли навстречу солнцу. Оба молчали. Рафи гадал, зачем он понадобился старику. О чем думал сам рыбак, Рафи, конечно же, не знал. Так в полном молчании прошел примерно час. Рафи подумал, что, наверное, берег уже скрылся из виду и теперь их окружает только море. Бесстрастное, безмолвное море. Тоже, если вдуматься, совершенно другой мир.
Рыбак начал готовить снасти. И тут он обошелся без помощи Рафи. Юноша лишь отодвинулся чуть в сторону, чтобы не мешать старику.
Когда солнце доползло до зенита и начало скатываться вниз, к западу, старик прервал ловлю. Они немного поели. Потом рыбак закурил свою трубочку и привалился спиной к мачте. Лодка медленно дрейфовала, подчиняясь воле волн. Рафи подумал, что сейчас самое время задать пару вопросов старику.
— Зачем ты взял меня с собой? — спросил он.
— Тебе нравится море? — вопросом на вопрос ответил старый рыбак.
— Откуда мне знать? Я никогда его не видел. Я рос среди гор. А путешествовать начал, уже когда ослеп.
— Ну а сейчас? Посмотри вокруг. Неужели оно не прекрасно?
— Эй, ты смеешься надо мной? Я же тебе сказал, что не могу видеть.
— Я тебе не верю.
— Это твое дело. Можешь не верить, только не задавай мне глупых вопросов.
Рафи поймал себя на том, что не сердится на этого старого рыбака. То ли устал это делать, то ли так на него подействовало окружавшее их ярко-синее безмолвие…
