Выглянув в окно, я увидела въезжающие во двор остальные машины.
— Я просто не знаю, что с мальчиком. Ему всегда становится плохо во время длительных автомобильных поездок, — добавил принц, указывая на шкаф, в котором могли храниться ведра. — По крайней мере, это произошло не в моей машине и не над моими документами. В прошлый раз мои наброски предстоящей речи пришли в полную негодность.
Он усмехнулся, вспоминая тот случай, а затем указал рукой в сторону окна:
— А вот и они. За дело!
Быстро наполнив ведро, я поспешила вслед за принцем к длинному красному лимузину, в котором сидели Диана, няня и мальчики. Одетая в черные леггинсы и джемпер Диана засмеялась, передавая Гарри няне, Барбаре Барнс:
— Подержите его минутку, пожалуйста. Его вырвало прямо на меня…
Няня осторожно взяла Гарри и отнесла в детскую, чтобы переодеть.
Тем временем Уильям, крупный трехлетний мальчуган, выпрыгнул из другой дверцы и бросился навстречу отцу. Принц взял на руки и закружил визжащего от радости сына.
— Уильям, ты уже знаком с Венди? — спросил Чарльз некоторое время спустя.
— Нет, папа, — ответил мальчик, когда принц поставил его на землю.
Уильям был одет в бежевые шорты и синий джемпер. Он подошел ко мне, протянул руку и сказал взрослым голосом:
— Привет, Венди. Меня зовут Уильям. Как поживаете?
Он улыбнулся и повернул голову, чтобы убедиться, что отец видит его, а затем убежал в детскую.
Диана уже вошла в дом и поднялась в комнату. Фэй Маршалси, дежурившая в тот день горничная, а также камердинер Чарльза Кен Стронак, мой сын Джеймс (дворецкий для путешествий) и шеф–повар Мервин Уичерли прибыли раньше на двух машинах. Задний двор стал напоминать автомобильную стоянку отеля. Мне сказали, что гостей не ожидается и это будет тихий семейный уик–энд. Тем не менее королевских особ сопровождали десять человек, включая полицейских.
В этот вечер принц и принцесса решили, что поужинают вместе в гостиной за карточным столом. Стол надо было накрыть к восьми часам вечера, и Мервин все заранее приготовил. Овощи, обычно собираемые с грядок Хайгроува, уже были очищены и лежали в холодной подсоленной воде. Их следовало поместить в микроволновую печь в последнюю минуту. С цыплятами у шеф–повара тоже будет немного работы.
Мервин, мускулистый атлет, подрабатывавший в качестве вышибалы в лондонских ночных клубах, любил все делать с размахом. Он не только был в два раза крупнее любого из работавших в доме, но и любил готовить в два раза больше еды, чем было необходимо. Около семи часов весь приехавший обслуживающий персонал и я собрались в гостиной для прислуги на втором этаже, окна которой выходили в сад, и выпили по рюмке джина. Затем мы поужинали в столовой первого этажа. На столе стояла пицца, которой завидовал бы любой итальянский ресторан. К пицце подали картофель в мундире, капустный салат и майонез.
Когда наш ужин закончился, пришла пора Мервину приниматься за приготовление пищи для Дианы и Чарльза. Поскольку они, как обычно, собирались расположиться в гостиной, поднос с едой им принесет Джеймс.
Пока они принимали ванну, Джеймс разложил квадратный карточный столик, накрыл его белой льняной скатертью, убедился, что огонь в камине горит ровно, и очистил корзины для бумаг.
Одетый в полосатые брюки из грубой материи, рубашку и свитер, Чарльз спустился в гостиную один. Джеймс вернулся на кухню и сказал Мервину, что Диана отказывается от цыпленка и ограничится одним салатом. Мервин пожал плечами и пробормотал:
— Как хочет. Похоже, это один из тех самых уик–эндов…
Тем временем Джеймс достал из большого холодильника маленькую бутылочку из–под «Швепса», наполненную коктейлем из джина и мартини.
— Принц распорядился подать его мартини сейчас, а обед через двадцать минут. Все в порядке, Мерв? — спросил он, переливая содержимое бутылочки в хрустальный бокал.
Через двадцать минут в приоткрытой двери кухни показалась голова Дианы.
— Надеюсь, что не обидела тебя, Мервин, — тихо произнесла она. — Мне сегодня действительно не хочется цыпленка.
Она выглядела виноватой.
— Все в порядке, мэм, — солгал Мервин. — Я приготовил для вас чудесный салат.
Затем она повернулась ко мне:
— Надеюсь, вам помогают, Венди. Поначалу может быть страшновато, правда?
В девять двадцать пять вечера Диана поднялась к себе в комнату. Чарльз остался читать в гостиной до одиннадцати. Когда принцесса удалилась, я вернулась в комнату для прислуги, чтобы выпить с приехавшими из Лондона. Все это было очень странно. Никто не обсуждал напрямую взаимоотношения принца и принцессы, но, описывая поездку в Хайгроув, они обменивались многозначительными взглядами.
На следующее утро я принялась за работу в семь часов. Мне нужно было привести в порядок гостиную, очистить камины, вымыть холл и убрать в комнатах принца и принцессы, когда они встанут. Мне сказали, что ни при каких обстоятельствах шум, производимый уборкой, не должен никого разбудить, так что ковры пришлось чистить вручную.
В кухне уже были Мервин и Кен, который, хотя и пил до поздней ночи, выглядел таким же свежим и бодрым, как и все мы, выспавшиеся и отдохнувшие.
К семи двадцати я в основном вытерла пыль внизу и приготовила камины. Кен возился с чайником.
— Нужно приготовить бергамотовый чай для принца, — сказал он и громко добавил: — Он всегда пьет его, когда проснется, но я не позволяю ему спускаться вниз.
Я осталась внизу, а Кен поднялся в комнату принца с подносом, на котором стояла фарфоровая чашка с блюдцем. У Чарльза были крепкие зубы, но он, тем не менее, старался не употреблять сахара. Поэтому Кен клал ему в чай ложечку меда.
В это же время Фэй вошла в соседнюю спальню и разбудила Диану.
Через несколько минут послышались ужасные стоны и кряхтение, сопровождаемые ритмическим стуком. Чарльз выполнял свои ежедневные подтягивания на перекладине, установленной в дверях ванной. В последующие месяцы и годы я всегда могла определить, когда он проснулся, по включенному радио, обычно «Радио–4», и по бухающим звукам утренней разминки.
Подтягивание было не единственным упражнением, которое выполнял принц перед тем, как принять ванну. Иногда он делал упражнение для пресса. При этом Кен или Майкл, сменный камердинер, садились ему на лодыжки, а одетый в одни боксерские трусы Чарльз, лежа на специальном мате в «голубой» комнате для гостей, заставлял себя сорок раз принять положение «сидя».
Жаль, но мне ни разу не довелось увидеть немного смущенного Кена, облаченного в аккуратный синий пиджак и фланелевые брюки, сидящим на ногах Чарльза, пока тот занимается зарядкой.
В ноябре было уже довольно холодно, и Диана лишилась возможности поплавать утром, что она всегда делала в летние месяцы. В то первое утро она приняла ванну и около восьми тридцати, небрежно одетая, спустилась вниз. В это время я чистила ковер в гостиной ручной щеткой.
— О, Венди, ради Бога, зачем вы пользуетесь этой штукой? — воскликнула она, входя в комнату.
Я объяснила, что начала работать в семь часов и не хотела никого будить.
— Тогда почему бы вам не начинать уборку после восьми, а до этого заниматься другими делами, — сказала она. — Мы с принцем не обращаем внимания на шум, когда уже встали. С таким древним приспособлением уборка всего дома займет много часов.
С этими словами она вошла в столовую, где на буфете с прошлого вечера остались нарезанные фрукты, злаки, льняное семя. Большой обеденный стол накрыли к завтраку пластиковой скатертью. Приборы были расставлены на одном конце — для принца во главе стола, а для Дианы слева от него. Принцессе были приготовлены половинка розового грейпфрута и две упаковки йогурта. На дальнем краю стола лежала подборка утренних газет: «Таймс» для принца, а также «Мейл», «Экспресс» и новая любимая газета принцессы «Тудей». По воскресеньям Чарльз читал «Санди Таймс», а Диана предпочитала «Мейл он
