– Трусы! Как вы смеете отступать! Я зарублю первого же повернувшего назад! Разве вы не слышите по звуку выстрелов, что их не больше десяти? За мной!
–
Через десять секунд противники встретились лицом к лицу; и после короткого обмена выстрелами раздался звон сабель.
Схватка была бы неравной: с одной стороны двадцать человек, с другой вдвое больше, и все противники одинаково храбры. Но первый залп артиллеристов, направленный из засады, уменьшил число конфедератов и привел их в замешательство. И когда дело дошло до рукопашной, они сражались неуверенно, предчувствуя свое поражение.
Но было и исключение – предводитель, который произнес вызывающую речь и повел отряд в атаку. Верхом на сильной лошади, он далеко опередил своих подчиненных и искал командира врагов, как будто он один достоин его стали.
Найти его было нетрудно: Гарри Деверо, как будто подгоняемый тем же инстинктом, сам искал его!
Вскоре лошади, подгоняемые всадниками, столкнулись; отскочили после столкновения; и после второго столкновения сабли всадников начали смертоносную игру. От лезвий летели искры, смеясь над бледным сиянием луны; остальные солдаты тоже сошлись в смертельных единоборствах.
А предводители дрались на настоящей дуэли – дуэли саблями и верхом! Сражались они со смертоносной серьезностью: стремясь убить друг друга, и не обменивались ни словом.
Но вот в схватке наступила пауза. Капитан Деверо, ранее сражавшийся лицом к луне, проскакал мимо противника, развернулся и занял превосходящую позицию. Замахнувшись саблей, он готов был опустить ее на плечо офицера конфедерата, но сабля в руке у него застыла, словно парализованная!
Луна осветила лицо противника и выдала ужасную тайну.
– Боже мой! – ахнул он. – Уолтер Деверо! Брат, это ты!
– Да, Уолтер Деверо, – воскликнул офицер конфедерат, – но я тебе не брат! Мой брат не может носить синий мундир федералистов! Спускайся и сними мундир, или я зарублю тебя!
– О, Уолтер, дорогой Уолтер! Не говори так! Я не могу сделать, как ты говоришь,
– Не можешь, щенок! Не смог бы, даже если бы попытался! Уолтер Деверо рожден не для того, чтобы быть убитым предателем своей родины – и не аболиционистом янки!
–
На мгновение противники и их лошади окутались дымом. Когда он рассеялся, офицер в сером мундире лежал на земле; его лошадь галопом ускакала в лес; за ней скрылись еще несколько с всадниками.
Смерть командира вызвала панику среди конфедератов; те, что еще усидели в седлах, разворачивали лошадей и убегали. Около десяти из них было убито, столько же попали в плен к разведчикам.
Гарри Деверо выглядел так, словно он тоже получил смертельный удар. Спрыгнув с седла, он, шатаясь, направился туда, где лежал его брат, и склонился к нему в горе. Ему не нужно было осматривать тело, чтобы понять, что в нем нет жизни. Лунный луч, пробившись сквозь древесную листву, упал на остекленевшие глаза, на оскаленные в гримасе смерти зубы!
Солдаты юнионисты по команде своего капитана похоронили тело его брата. И последовали за своим командиром в лагерь, сочувствуя его горю, Выглядели они так, словно не одержали победу, а потерпели поражение.
Летом 1866 года знаменитый приморский курорт Ньюпорт, хотя и не был больше приютом для многих знатных южан, был переполнен, как и прежде. Война кончилась, и вызванный ею плач не мог продолжаться вечно. Многие еще горевали, во многих семьях, потерявших близких, еще не высохли слезы. Но горюющие не показывались на берегах залива Наррагансетт и не участвовали в веселье.
Никаких следов печали не было в том месте, где впервые появилась Аделина Уинтроп в сопровождении Уолтера Деверо. На той же самой веранде, на которой она когда-то принимала обоих братьев – один уже мертв, – можно было увидеть ее в сопровождении выжившего. Но это уже был не простой лейтенант артиллерии, но командир дивизии армии Соединенных Штатов.
А она не была больше Аделиной Уинтроп, но женой генерала Деверо.
