Эта позиция была, в частности, изложена Троцким на пленуме Петроградского Совета 23 октября. Джон Рид в своей книге так передаёт это выступление Троцкого. На вопрос, собираются ли большевики устроить выступление, Троцкий ответил: «Перемена власти будет осуществлена Всероссийским съездом… Мы надеемся, что Всероссийский съезд возьмёт в руки власть, опирающуюся на организованную свободу всего народа» (стр. 70 наст. изд.).
Решительно выступая против этой гибельной для революции тактики, Ленин в письме членам ЦК 24 октября, вечером, страстно убеждает во что бы то ни стало сегодня вечером, сегодня ночью арестовать правительство, взять власть тотчас. «Нельзя ждать!! Можно потерять всё!!… История не простит промедления революционерам, которые могли победить сегодня (и наверняка победят сегодня), рискуя терять много завтра, рискуя потерять всё. Взяв власть сегодня, мы берём её не против Советов, а для них… Было бы гибелью или формальностью ждать колеблющегося голосования 25 октября, народ вправе и обязан решать подобные вопросы не голосованиями, а силой; народ вправе и обязан в критические моменты революции направлять своих представителей… а не ждать их» (Соч., т. 26, стр. 203, 204).
По прибытии в Смольный в ночь с 24 на 25 октября Ленин берёт в свои руки все нити руководства восстанием. Ночью 25 октября в Смольном у Ленина побывали десятки рабочих, солдат — начальников красногвардейских отрядов и связистов, представителей районов, заводов, воинских частей. Все они получали точные указания от Ленина. Работа Военно-революционного комитета принимает исключительный размах, обретает прочную опору в широко развёрнутой Лениным революционной инициативе и самодеятельности рабочих и солдат.
Победила гениальная ленинская тактика.
Несокрушимая сила Ленина заключалась в том, что в нём сочеталась гигантская интеллектуальная, теоретическая мощь с организаторским гением. Вся работа Партийного центра и Военно- революционного комитета по руководству восстанием проходила в точном соответствии с выработанным Лениным планом, изложенным им в его сентябрьско-октябрьских тактических письмах.
Джон Рид назвал Ленина необыкновенным вождём. Да, Ленин действительно был необыкновенный вождь. Ленину была чужда присущая западноевропейскому типу социал-демократического вождя показная эффектность; он был необыкновенно прост и вместе с тем необычайно мудр во всех своих действиях и суждениях. Он обладал, пишет Джон Рид, «могучим умением раскрывать сложнейшие идеи в самых простых словах и дать глубокий анализ конкретной обстановки при сочетании проницательной гибкости и дерзновенной смелости ума». Все эти качества великого Ленина основывались на его теснейшей связи с народными массами, в которых он видел творцов истории, в творческие созидательные силы которых он безгранично верил.
В первом же выступлении на пленуме Петроградского Совета после победы народного восстания, днём 25 октября, Ленин выразил свою безграничную веру в прочность одержанной народом победы и, зорко всматриваясь в будущее новой, советской России, просто и ясно сформулировал историческую задачу, стоящую перед большевиками, рабочим классом, широкими народными массами: построение пролетарского социалистического государства, победа социализма в нашей стране.
Этому трезвому оптимизму большевиков противостояло бесперспективное, пораженческое заявление Троцкого на II съезде Советов. Джон Рид так передаёт в своей книге эту часть выступления Троцкого на съезде: «…если Европа и впредь будет возглавляться империалистической буржуазией, то революционная Россия всё равно неизбежно погибнет… Одно из двух: либо русская революция вызовет революционное движение в Европе, либо европейские державы задушат русскую революцию!» (стр. 129 наст. изд.).
Эта точка зрения Троцкого основывалась на его неверии в революционную поддержку победившего пролетариата России трудящимся крестьянством, в способность пролетариата повести за собой крестьянские массы. Она выражала его меньшевистскую теорию «перманентной революции», выдвинутую им ещё в 1905 г.. Это была теория, утверждавшая невозможность победы социалистической революции в одной стране до завоевания власти пролетариатом в основных странах Европы. Троцкий писал незадолго до Октябрьской революции в своей брошюре «Программа мира»: «Победоносная революция в России или в Англии немыслима без революции в Германии и наоборот». Та же мысль, что победа социалистической революции возможна лишь как одновременная победа пролетариата основных стран Европы, была выражена Троцким и в его интервью, которое он дал Джону Риду 17 октября. Говоря о внешней политике будущего правительства, Троцкий сказал: «В конце этой войны я вижу Европу, пересозданную не дипломатами, а пролетариатом. Европейская федеративная республика, Соединённые Штаты Европы…» (стр. 63 наст. изд.). Здесь Троцкий противопоставляет ленинской теории пролетарской революции о победе социализма в одной стране свой лозунг Соединенных Штатов Европы, вытекающий из его пораженческой теории «перманентной революции».
Неумолимая логика исторических событий заставляла представителей капитулянтской линии иногда говорить и действовать вопреки их убеждению. Так было с Троцким в период восстания, когда он как председатель Петербургского Совета в силу объективного хода революции должен был проводить ленинскую тактику восстания. На заседании Петроградского Совета 25 октября, поставленный перед фактом победы восставшего народа, Троцкий на реплику с места о том, что извещение о победе восстания на пленуме неправомерно предрешает волю Всероссийского съезда Советов, вынужден был ответить в духе ленинской тактики: «Воля Всероссийского съезда Советов предрешена огромным фактом восстания петроградских рабочих и солдат» (стр. 89). Он вынужден был сказать противное тому, о чём говорил два дня назад на пленуме Петроградского Совета, 23 октября.
Но логика исторических событий не изменила и не могла изменить по существу оппортунистической природы Троцкого, его последовательных сторонников и других капитулянтов, в принципе отрицавших возможность победы социалистической революции и социализма в России и по сути дела стоявших за историческую правомерность установления буржуазной парламентской республики. Дальнейший их путь в партии и в стране лежал через непрерывный ряд вероломных выступлений против ленинской генеральной линии строительства Советского государства и построения социалистического общества в СССР. Они заняли предательскую позицию во время брестских мирных переговоров, они вели демагогические атаки против ленинской линии строительства социализма на основе новой экономической политики, они клеветали на Центральный Комитет партии, который последовательно проводил ленинскую линию социалистической индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства. Естественным результатом этой непрекращавшейся борьбы оппозиционных капитулянтских группировок и фракций против ленинской генеральной линии был полный отход их от партии и переход на антисоветские позиции.
Джон Рид в силу объективных условий, в которых ему приходилось работать над сбором материала для своей книги и над его осмысливанием, не мог с необходимой конкретностью и достоверностью изучить деятельность большевистских партийных центров в период подготовки восстания и во время восстания, так как деятельность большевистской партии, Ленина вплоть до победы восстания протекала подпольно. Поэтому естественно, что в книге не получила достаточного отображения та упорная борьба, которую вели Ленин и его ближайшие соратники против капитулянтов и против тактической линии Троцкого. Это помешало автору усмотреть противоречивость в выступлениях Троцкого в первые дни Октябрьской революции.
Ошибочно утверждение Рида, что «быть может, никто, кроме Ленина и Троцкого и петербургских рабочих и простых солдат, не допускал мысли о том, что большевики удержат власть дольше трёх дней». Вместе с Лениным Центральный Комитет и местные большевистские организации в своём подавляющем большинстве были убеждены в прочности одержанной победы. И только обанкротившиеся партии меньшевиков и эсеров, представители лишившихся власти эксплуататорских классов и их подпевалы да кучка капитулянтов внутри большевистской партии «пророчили» неизбежную гибель победившей революции. Что касается Троцкого, то именно к этому времени относится его полное безнадёжного пессимизма выступление на Всероссийском съезде Советов о судьбах революции в России. Не соответствует исторической действительности освещение в книге обстоятельств, при которых было принято Центральным Комитетом партии решение о вооружённом восстании (см. наст, изд., стр. 53 и примечание к ней).
Эти недостатки, а также другие неточности, имеющиеся в книге, носят, однако, частный характер и не влияют на принципиальную оценку книги Джона Рида как выдающегося по своему значению литературного документа, повествующего о правде Великой Октябрьской социалистической революции.
