остаться она не сможет.
Они вкатили Лиз в больницу, и уже вскоре доктор сделал ей рентген.
Девушка с огромными тревожными серыми глазами вошла в кабинет без стука. Мур нахмурился. Ее учили, что надо стучать, прежде чем открыть дверь? Но она вела себя по-хозяйски, как дома, и через его плечо принялась рассматривать снимки на светящемся стенде.
– И что вы думаете? – спросила она, будто была его коллегой.
– Похоже на ущемление диска, – ответил доктор, указывая на пятно в нижней части позвоночника.
Сандра вздохнула.
– Ничего удивительного, что она сходит с ума от боли.
Мур кивнул и снова указал на снимок.
– Вот нервные окончания спинного мозга.
– Ну и что можно сделать? – Вокруг ее глаз собрались морщинки. – Лиц нельзя никуда везти.
Это было заявление, не вопрос, и Мур ощетинился. Уж не думает ли эта девица, что знает лучше, как ему поступить? Он выключил свет, и снимки погасли.
– Ее нельзя перевозить. Но нельзя и оставить. Мне нужна кровать. Словом, я дам ей что-нибудь обезболивающее.
– Что?!
Мур скрипнул зубами. Надо поскорее выставить ее из больницы вместе с подопечной.
– Кодеин. – Он молчал. – Годится? – Затем с ужасом увидел, как задрожала ее нижняя губа. О боже, она что, собирается заплакать?
– Простите меня за волнение, но я ничего не могу поделать. Я отвечаю за Лиз.
– Вы ее дочь? – спросил доктор, желая забрать только что сказанное обратно. Чем больше он узнавал эту девушку, тем труднее было от нее избавиться. В глазах уже не светло-серых, а темных, как небо над горами, он увидел беспомощность.
– Я проводник, – молвила она низким глубоким голосом и протянула руку. – Сандра Дэвис из «Эдвенче Тревел».
Он не хотел пожимать ее руку. Он не хотел прикасаться к ней даже кончиками пальцев; его взгляд скользнул по растрепанным темным волосам, по высоким скулам, вниз – к губам, потом к груди, скрытой под трикотажем. Когда уже нельзя было больше не обращать внимания на протянутую руку, он пожал ее. Кожа маленькой, но крепкой ладони оказалась мягче, чем он предполагал, – никаких мозолей. Конечно, откуда им взяться – за туристов работают шерпы, горько усмехнулся про себя Мур.
Девушка внимательно смотрела на него.
– Вы, конечно, уверены, что Лиз богата. Не стану обманывать: эти туры стоят дорого, и ее семья в благодарность за лечение... – Сандра оглядела случайную мебель, облезлые стены, – могла бы дать хорошие деньги, которые пойдут на оборудование, лекарства или на что-то другое.
Он отступил.
– Вы пытаетесь подкупить члена американского медицинского общества? – с иронией произнес он.
Краска залила ее от корней волос до самой шеи.
– Нет, конечно, – холодно ответила Сандра, пожав плечами. – Просто почему бы больнице не воспользоваться таким случаем? Если вы слишком горды, чтобы принять плату, может, это сделает за вас кто-то иной?
Что за нервы у женщины? Сперва она предлагает ему деньги, а сейчас готова действовать через его голову.
– Нет, – грубо оборвал ее доктор. Он был на ногах с шести утра, но до сих пор не успел принять всех пациентов. Черт его побери, если он еще хоть минуту потратит на эту девицу. – Ваша подопечная может остаться здесь – миссис Кумджангх уезжает. Но утром вам придется поискать другое место.
Он щелкнул выключателем, и Сандра вышла за ним из кабинета.
Мур коротко кивнул ей на прощание, уголком глаза наблюдая, как она исчезает в душном вечернем городе. Куда она теперь? В какой из новых, вознесшихся ввысь отелей, где полно путешественников? Как она найдет такси в этом хаосе? Хватит! Глупо тратить время на дурацкое беспокойство о ней. Если она способна водить людей в горы, то сама разберется в городской суматохе.
Такси, в котором сидела Сандра, с трудом пробиралось в уличной давке вдоль узких тротуаров, мимо нищих, мимо молодых тибетцев, одетых на западный манер. Все это она едва замечала, кипя от злости после разговора с этим надменным доктором Муром. Как он улыбался, глядя на нее, когда она предполагала ему деньги для больницы! Подумать только – его пытались заставить нарушить высокие принципы! Он заставил ее почувствовать себя девчонкой. К тому же дурно воспитанной. Щеки Сандры снова вспыхнули.
Посмотреть бы на него на склонах Эвереста или заставить испытать хотя бы половину того, что пережила бедная Лиз. Нет, нет, она не хочет снова видеть его. Он, конечно, воображает себя богом в медицине, а на самом деле несносный и противный – этакий герой «мыльной оперы». Он просто невыносим. Но как без него обойтись?
В отеле она встретила свою группу, в нетерпении ожидавшую известий о Лиз. Сандра решила сообщить только хорошие новости.
– Она в больнице. При ней американский доктор, похоже, очень опытный. – Неважно, что он показался ей высокомерным и бесчувственным. – Она хорошо устроена, – добавила Сандра, не проронив ни слова о том, что утром Лиз снова окажется на улице.
Туристы, облаченные уже не в тяжелые ботинки и толстые свитера, а в обычную одежду, пригласили Сандру где-нибудь нормально поесть – впервые после возвращения с гор. Сандра выделила полчаса на то, чтобы принять ванну и привести себя в порядок.
Отмокая в горячей воде после трех недель купания в ледяных ручьях, Сандра даже не почувствовала обычного наслаждения. Она думала о Лиз. После ресторана надо будет позвонить в «Эдвенче Тревел» в Калифорнию, чтобы те известили родственников пострадавшей. Пусть кого-нибудь пришлют за ней.
А Сандру ждал уже новый маршрут в Китае: путешествие на плотах по реке Янцзы. Ей так хотелось поскорее отправиться туда. Она терпеть не могла торчать в городах между походами, которые всегда испытание – ее выдержки и мастерства.
Девушка вытерлась досуха огромным махровым полотенцем, надела чистые джинсы, свитер ручной вязки цвета лаванды и повела группу в свой любимый ресторан «Як и Йети». Метр ее помнил, и Сандра была рада снова оказаться здесь, где по стенам были развешаны фото покорителей горных вершин. Отсюда, из- за столика в спокойном углу, Сандра разглядывала снимок знаменитого сэра Эдмунда Хиллари, первого покорителя Джомолунгмы и его проводника-шерпа. Сэр Эдмунд... Чувствовал ли он, как и Сандра, вечную тягу к движению, к новым местам, к головокружительным открытиям? Вот только вряд ли он так же пронзительно, как Сандра, ощущал быстротечность всего на свете.
– Сандра. – Голос самой молодой туристки, Кэти Коллинз, вернул ее к реальности. – Вот тот мужчина, ну, вон там, он уставился на тебя сразу же, как пришел. Ты разве не заметила?
Сандра покачала головой.
– Где? – Она огляделась, держа стакан с местным рисовым вином. В дальнем углу сидел спиной к ней мужчина. Что-то знакомое было в очертаниях его плеч, в волосах, спускающихся на воротник куртки.
Но кто он? Никого из ее друзей сейчас в городе не было. Мужчина повернулся к ней, и глаза их встретились. Сандра так резко поставила стакан, что бледная жидкость выплеснулась на скатерть. Доктор... Она промокнула салфеткой губы, хотя больше всего ей хотелось уползти под стол и там спрятаться.
– Кажется, я знаю, о ком ты, – пробормотала она Кэти.
Почему из всех ресторанов в Катманду он выбрал именно этот?
– Ты что-то от нас скрываешь, – сказал Джек Тернер, оглядываясь по сторонам.
– Пожалуйста, – взмолилась Сандра, – перестань вертеть головой, я все объясню.
И восемь пар глаз в ожидании уставились на нее.
– Ну, – начала она, пытаясь говорить спокойно, – этот человек похож на доктора Лиз. Вон тот. Может, он меня узнал, поэтому и смотрит. – Она взяла кусочек хлеба и мазнула по нему маслом.
– По-моему, ему одиноко, – заметила Кэти. – Может, пригласим к нам? В конце концов мы должны угостить его в благодарность за заботу о Лиз.
