– Как вы сказали, доктор Лэмсон, вы хотели попросить у меня дружеского совета. К счастью, после разговора с моим другом капитаном Уолтоном я могу вам его дать. Советую вам, не теряя времени, передать мистера Ньюдина полиции. Как магистрат, могу дать вам необходимое распоряжение; если хотите, мы немедленно выпишем ордер.
– Доктор, вы хорошо сделаете, если послушаетесь совета мистера Чарлкота, – сказал капитан Уолтон. – Это в ваших интересах.
– Но, джентльмены, разве не ужасно, если мы арестуем невиновного молодого человека?
– Если он окажется невиновен, – вмешался мистер Чарлкот, – ему это не причинит вреда. Напротив, вам не нужно будет жалеть о принятых мерах.
– Доктор Лэмсон, – сказал капитан, – у меня есть основания считать, что именно Ньюдин украл у вас документ, о котором вы говорили. Я мог бы вам рассказать обо всем и сделал бы это, если бы не обещание, которое не могу нарушить. Но в этом нет необходимости, это не может затруднить наши действия. Я могу только сказать, что ваш верный помощник вас предал. У меня есть доказательства этого, и если вы последуете совету мистера Чарлкота и немедленно отдадите Ньюдина в руки полиции, вероятно, у него окажется и документ, за который неизвестный автор письма просит у вас тысячу фунтов.
Доктор Лэмсон был потрясен; но наконец, убедившись, что его помощник может быть виновен, попросил магистрата дать ордер на арест.
Ордер был немедленно выписан, к нему мистер Чарлкот добавил записку начальнику полиции; доктор Лэмсон, поблагодарив джентльменов за неожиданно дружеский прием, ушел.
В одиннадцать он добрался до полицейского участка, и менее чем через час Ньюдин был арестован. Его нашли не в доме матери, а на одной из пустых улиц; он не сводил взгляда с окон доктора Лэмсона, дожидаясь
Документ был написан мисс Инглворт. В нем она подробно описала все касающееся своего договора с доктором Лэмсоном: свой страх перед погребением заживо; инструкции, которые она дала, чтобы это стало невозможно; она даже написала, что сама дала иглу, которой следовало пронзить ей сердце. Заканчивался документ подтверждением, что доктор Лэмсон согласился с большой неохотой, уступил только самым настойчивым просьбам – короче, подтверждались все показания врача.
Не могло быть сомнений в подлинности документа. Почерк, несомненно, принадлежал Элен Инглворт, он был известен сотням людей; документ был подписан ею собственноручно, к тому же к нему прилагалась семейная печать.
На следующее утро, когда возобновилось расследование, документ предъявили жюри – вместе с показаниями полицейских, когда и в каких условиях документ был обнаружен. Медики уже представили свой доклад, который полностью снимал с доктора Лэмсона обвинения в убийстве молодой леди: врачи единодушно признали причиной смерти атрофию сердца. Доказательства невиновности доктора Лэмсона удовлетворили жюри; и случай, который едва не стал поводом для уголовного дела, был закрыт.
Но хотя доктор Лэмсон был оправдан и больше никто не связывал его имя с обвинением в убийстве, с ним по-прежнему связывалось что-то дурное, главным образом из-за десяти тысяч фунтов, которые были ему вручены.
Обнаружив, что жизнь в городе Е. стала неприятной и не приносит выгоды, доктор Лэмсон исчез. Подозревали, что он под вымышленным именем уехал в Австралию.
Что касается Ньюдина, то он отправился туда же – хотя и недобровольно. Попытка таким предательским и грязным способом выманить деньги произвела впечатление на жюри и судью, и Ньюдин был приговорен к десяти годам каторги на Тасмании.
С тех пор тихий приморский городок Е. стал модным и популярным курортом; но среди его старейших жителей есть немало таких, кто помнит описанный выше случай и может подтвердить правдивость рассказа о пронзенном сердце.
