попытки качаться очень умными, интеллигентными, по-светски вальяжными и по-человечески обаятельными.
У бригаденфюрера вызывала почти физическое отвращение эта постоянно льющаяся, крайне дешевая, глупая демагогия, выдаваемая всеми этими неисправимыми пошляками за глубокую философию и за радение о коренных жизненно важных интересах нации. И ему иногда стоило больших усилий лицемерно подкреплять собственными словами их дурацкие вымыслы, то бишь всякие там «идейные озарения» и «духовные прозрения».
Чтобы самому удерживаться на поверхности, он вынужден был поступать так, чтобы пользоваться теми же неограниченными привилегиями, которые создали себе гитлеровские бонзы.
Гитлер между тем уже начал свою речь.
— Господа! Не мне говорить вам о величии Третьего рейха. Жизнь доказывает, что лишь арийская раса способна на великие исторические свершения. Поэтому мы должны всемерно бороться за ее чистоту. Я снова повторяю: только настоящие арийцы смогли создать всесокрушающее оружие, которым мы теперь обладаем. Но мы, господа, должны помнить об общих интересах в настоящей войне, вернее, битве гигантов. Наши азиатские друзья сейчас нуждаются в помощи. Да, господа, в помощи! И мы ее им окажем. Независимо от некоторой разницы мнений при данном обсуждении. А что касается моральной устарелости ФАУ-1, то я, господин Браун, скажу вам прямо: передавайте японцам именно эту, устаревшую технику!
Гитлер говорил стоя, опершись руками о край стола, вследствие чего сутулость его стала еще заметней. Упавшая на лоб пресловутая челка, изображенная карикатуристами всего мира, и подрагивающий на лацкане френча Железный крест тем не менее выглядели весьма привычно и характерно.
— И второе, Браун, — выпрямившись над столом и полуобернувшись к конструктору, сказал Гитлер, — для обеспечения разгрома авиации и флота Англии вы совместно с рейхсминистром Шпеером должны обеспечить производство вполне достаточного количества оружия новейшей марки.
По полученным данным, вскоре союзные англо-американские армии предпримут вторжение на Европейский континент. Не стоит, однако, нам забывать, что десантирование американцев будет происходить не через Атлантический океан, а с Британии. Чтобы максимально смягчить всю мощь удара, нам надлежит нанести накануне вторжения превентивный удар по возможно большему количеству военно-морских и авиационных баз противника, а также по местам скопления сил вторжения, имея в виду их технику: тяжелые орудия, танки и прочее, естественно, включая сюда и живую силу врага.
Следует обратить особое внимание на полосу побережья и транспортные артерии, уходящие в глубь острова. Остальное потом довершит фон Рунштедт. И не дай бог, — зловещая улыбка на мгновение мелькнула на лице Гитлера, — не дай вам бог провалить это дело! Детали согласуйте с Йодлем и Кейтелем.
Подойдя вплотную к вскочившему с места Брауну, Гитлер пожал ему руку и высокопарно произнес:
— Я безмерно рад, что имею в числе друзей выдающегося ученого-физика и его коллег. А теперь, дорогой Вернер, за дело! На вас, господа, с надеждой смотрит вся нация! Берите с собой ваших ученых мужей и прихватите заодно рейхсминистра Шпеера, ибо у него тоже дел по горло. На сегодня вы свободны. — И он поднял руку в нацистском приветствии, на что уходящие ответили ему тем же.
Смена настроений происходила у Гитлера, как правило, мгновенно. И едва последний отпущенный закрыл дверь кабинета, он, имея в виду ученых и Шпеера, сказал как бы доверительно:
— И когда мы наконец избавимся от бритоголовых! Я посвящу вас, господа, в некоторые перспективы как ближайшего, так и отдаленного будущего Третьего рейха. Да, кстати, Мартин, пошлите сейчас же за Риббентропом и Геббельсом, они нам понадобятся.
В кабинет быстрым шагом вошел Бурхдорф и почтительно склонился к уху Гитлера. Тот, глядя на Бормана, сказал:
— Мартин, на прямом проводе генерал-полковник Модель. Я сейчас вернусь, объявите паузу минут на десять.
Гитлер вышел из кабинета. Кое-кто из участников захотел перекурить, а Гиммлер с Шелленбергом даже решились направиться в буфет.
Попробуем и мы, уважаемый читатель, как можно плодотворнее использовать незапланированную паузу, вспомнить здесь отдельные необходимые факты из истории Третьего рейха и попытаться выработать некоторую точку зрения о нем — в соответствии с истиной и исторической наукой.
Как утверждают наиболее авторитетные исследователи, понятие о Третьем рейхе, синоним Третьей империи, зародилось еще в средневековье. Гитлер в своей книге «Майн кампф» («Моя борьба») спекулятивно заимствовал эти названия, как, впрочем, и многие другие популярные лозунги, из церковных мифов и средневековых мистических учений, собранных в трактате «О трех царствах».
Таким образом, беспочвенные экзальтированные фантазии, граничившие с бредом психически больных людей, о «тысячелетнем рейхе» подавались гитлеровцами как некая неизбежная историческая концепция в развитии человеческого общества, как некий инструмент проведения политики подчинения других народов и отчуждения в свою пользу их территорий вместе с национальными ценностями.
Понятие о Третьем рейхе берет свое начало кроме того и в реально существовавших до этого двух предыдущих германских империях, первой из которых была немецкая Священная Римская империя, второй — Германская империя 1871–1918 годов, созданная первым рейхсканцлером князем Отто фон Шёнгаузен Бисмарком («железным» канцлером) из отдельных немецких княжеств, объединенных на прусско- милитаристской основе.
Таким образом, новое немецкое государство, созданное фашистами, его идеологи, по аналогии с прежними империями, решили назвать «Третьим рейхом», утверждая тем самым не только историческую преемственность своего государства, но и его «право» на мировое господство. Национал-социализм объявил себя «завершающей», или «высшей», фазой социальною развития германского общества.
На самом же деле, если вглядеться поглубже в эту теорию, мотивы возникновения ее окажутся куда менее возвышенными, объяснимыми гораздо проще. Для задуманной фашистами разбойничьей политики нужен был повод. И повод был найден.
Начнем рассмотрение исторически сложившихся обстоятельств издалека. С момента расслоения человеческого общества на богатых и бедных, то есть на классы, лозунг «разделяй и властвуй», исходящий вначале, естественно, из материальной основы, постепенно утвердился и в социальной среде. Поэтому противоборство различных категорий людей, а впоследствии и целых стран вместе с этим понятием существовало с незапамятных времен. Видоизменялись лишь масштабы этого противоборства и его формы.
Так что это приписываемое английской буржуазии нового времени изобретение («разделяй и властвуй») никогда и никем, в сущности, не изобреталось, но существовало всегда и везде.
Разбогатевшие на захватах чужих территорий и почти бесплатной поставке из колоний самого дешевого сырья, британские правящие круги по мере развития в их стране капиталистического производства неизбежно оказались перед необходимостью употребления этого древнейшего лозунга на практике.
То же самое, в сущности, произошло и в Германии. Несмотря на выплату репараций и благодаря все возрастающим инъекциям со стороны международных монополий и банков, Веймарская Германия за сравнительно короткий срок после первой мировой войны превратилась в самую мощную в военном отношении державу Европы.
Свое черное дело, конечно, сделали и умело направляемый шовинистический угар с постоянно вдалбливаемой немецкому народу идеей реванша, и использование для развертывания будущих армий минимального военного образования в виде тогда стотысячного рейхсвера (допущенного по Версальскому мирному договору 1919 года), и создание вермахта на основе всеобщей воинской повинности.
До того как все это превратилось в необратимую реальность, англо-американские империалисты в лице Чарльза Гейтса Дауэса, вице-президента США и банкира, составили и утвердили в августе 1924 года на Лондонской конференции так называемый план Дауэса. Он предусматривал предоставление Германии займов и долгосрочных кредитов для восстановления ее военно-промышленного потенциала. СЩА, Англия и Франция стремились направить германскую агрессию против СССР и в то же время подчинить немецкую
