Пацци, ударил в челюсть третьего, и, раздавая удары направо и налево, встал спиной к спине с братом. Федерико казался островком спокойствия среди царящего вокруг насилия. Собравшиеся вокруг члены его группы удвоили их успех. Наемники Пацци терпели поражение. Несколько работников верфи собрались на безопасном расстоянии, наблюдая за дракой. В неверном свете Пацци принял их за сторонников Аудиторе. Именно это, а также зубы, выбитые стремительными ударами рычащего в пылу драки Федерико, заставили Пацци запаниковать.
Яростный голос Вьери Пацци взмыл над толпой.
— Отступаем! — крикнул он своим людям, его голос дрожал от напряжения и ярости.
Он столкнулся взглядом с Эцио и невнятно прорычал что-то угрожающее, прежде чем скрыться в темноте, на другой стороне моста Веккьо. Пацци увел за собой тех из своих людей, кто еще мог идти, их преследовали разгоряченные победой сторонники Эцио.
Эцио кинулся следом, но тяжелая рука брата удержала его.
— Минутку, — произнес он.
— О чем ты говоришь? Мы должны их догнать!
— Успокойся. — Федерико нахмурился, осторожно прикасаясь к ране на лбу Эцио.
— Это просто царапина.
— Как бы не так, — решил брат с серьезным выражением на лице. — Лучше пойдем к доктору.
Эцио сплюнул.
— Я не собираюсь тратить время на докторов. Кроме того… — Он помедлил. — У меня нет денег.
— Ха! Спустил все на вино и женщин? — Федерико усмехнулся и дружески похлопал младшего брата по плечу.
— Не спустил, а потратил с пользой. К тому же посмотри, какой пример ты подаешь мне, — усмехнулся Эцио, но тут же запнулся. Он внезапно осознал, в какой опасности был недавно. — Не волнуйся, рана почти не болит. Уверен, ты не одолжишь мне пару флоринов?
Федерико похлопал по кошельку. Внутри ничего не звякнуло.
— Увы. Я сейчас малость на мели.
Эцио посмеялся над скромностью брата.
— А на что спустил их ты? На милостыню и отпущение грехов?
Федерико рассмеялся.
— Хорошо. Я понял, о чем ты.
Он оглянулся. Только трое или четверо из их людей было серьезно ранено и осталось на поле боя, и сейчас они со стонами поднимались, но лица у них были радостными. Схватка была жестокой, но обошлось без переломов. На другой стороне валялась добрая полудюжина сторонников Пацци, не представляющих интереса, и один или двое довольно хорошо одетых.
— Думаю, наши поверженные враги не откажутся поделиться с нами нажитым. — Подсказал Федерико. — Тем более нам эти деньги нужнее, чем им. Держу пари, ты не сможешь облегчить их ношу, пока они не очнулись.
— Посмотрим, — отозвался Эцио, и с воодушевлением занялся делом.
Прошло всего несколько минут, и он обзавелся достаточным количеством золотых монет, найденный в кошельках обоих врагов. Эцио победно посмотрел на брата и демонстративно звякнул монетами.
— Достаточно, — скомандовал Федерико. — Оставь им мелочь, чтоб смогли добраться до дома. В конце концов, мы не воры, а это военная добыча. И мне по-прежнему не нравится твоя рана. Давай поспешим…
Эцио кивнул и оглядел поле боя, где Аудиторе одержали победу, впервые за долгое время. Потеряв терпение, Федерико опустил руку на плечо младшего брата.
— Пошли, — сказал он и двинулся вперед с такой скоростью, что только когда изнуренный дракой Эцио опомнился, бросился вдогонку и свернул не на ту улочку, Федерико остановился, вернулся обратно и отыскал брата.
— Извини, Эцио, но мы должны добраться до лекаря как можно скорее.
И, хотя идти было не далеко, Эцио вымотался за минуту. В конце концов, они вошли в сумрачную комнату, уставленную непонятными инструментами и фиалами из латуни и стекла, длинными дубовыми столами и подвешенными под самым потолком пучками сухих трав, где их семейный доктор принимал больных. Эцио к тому времени едва держался на ногах.
Доктор Череса не был в восторге оттого, что его подняли среди ночи, но его недовольство быстро сменилось беспокойством. Он как можно скорее зажег свечу и осмотрел рану Эцио вблизи.
— Хмм, — серьезно изрек он, — В этот раз вам удалось превзойти себя, юноша. Неужели люди не могут придумать ничего лучшего, кроме как избивать друг друга?
— Это был вопрос чести, уважаемый доктор, — перебил Федерико.
— Ясно, — невозмутимо отозвался доктор.
— Ничего, пустяки, — слабо поддержал Эцио, хотя был на грани обморока.
Федерико, как обычно скрывая озабоченность за шутками, добавил:
— Сделайте все, что можете, друг мой. Симпатичная мордашка — все, что у него есть.
— Да пошел ты! — Эцио отмахнулся от пальца брата.
Доктор, не обращая на них внимания, вымыл руки, осторожно ощупал рану и смочил кусок ткани жидкостью из одной из множества бутылочек. Он так быстро приложил ткань к ране, что от резкой боли Эцио едва не подскочил на стуле, лицо его исказилось в страдальческой гримасе. Потом, убедившись, что рана чиста, доктор взял иглу со вдетой в нее нитью.
— А теперь, — предупредил доктор, — будет действительно больно.
Когда швы были наложены, а рана забинтована, Эцио стал выглядеть как турок в тюрбане, и доктор одобряюще улыбнулся.
— Это обойдется вам в три флорина. Я зайду к вам домой через несколько дней и сниму швы. Это будет стоить еще три флорина. Возможно, у тебя будет болеть голова, но это пройдет. И, хоть это и не в твоей натуре, постарайся хорошенько отдохнуть. И не беспокойся, рана выглядит хуже, чем есть на самом деле, и в этом есть плюс: шрам почти не будет заметен, так что в будущем женщинам не придется разочаровываться, глядя на тебя.
Когда они шли по улице, Федерико приобнял младшего брата за плечи, потом вытащил флягу и сунул Эцио.
— Не волнуйся, — быстро произнес он, заметив выражение на лице Эцио. — Это лучшая граппа нашего отца. Для человека в твоем состоянии это лучшее, что можно придумать.
Они выпили, чувствуя как огненная жидкость согревает их.
— Почти ночь, — заметил Федерико.
— Действительно. Хотел бы я, чтобы они все были такими же веселыми, как… — Эцио не договорил, увидев широкую улыбку брата. — О чем это я? — И, рассмеявшись, поправил сам себя, — Они и так уже веселые.
— Даже слишком. Думаю, нам не повредит немного еды и выпивки, прежде чем мы отправимся домой, — сказал Федерико. — Конечно, уже поздно, но я знаю одну таверну неподалеку, которая не закрывается почти до рассвета и…
— И к тому же трактирщик — твой хороший друг.
— И как ты догадался?
Через час или два, после супа из свинины и бифштекса, запитого бутылкой Брунелло, Эцио почувствовал себя окончательно выздоровевшим. Он был молод, поэтому потраченные силы быстро возвращались к нему. И не последнюю роль в этом сыграла радость от победы над бандой Пацци.
— Пора домой, братишка, — напомнил Федерико. — Отец наверняка уже думает, где это мы задержались, к тому же он надеялся, что завтра ты поможешь ему в банке. К счастью для меня, я не разбираюсь в цифрах, и, я уверен, он ждет не дождется, чтобы я занялся политикой.
— Политика или цирк — выбор у тебя не велик.
— А что, есть разница?
Эцио знал, что Федерико не слишком переживает из-за того, что отец возлагает надежды на продолжение семейного дела не на него, старшего брата, а на Эцио. Федерико умер бы от скуки, если бы
