в глубину цветка, поплотнее закрыли лепестки. Потом волшебник взял Лёлину игрушечную посуду и стал варить в кастрюльке новую Лёлину варежку, папины коричневые шнурки и зелёное попугайское перо. Ещё он хотел ободрать лиловые лепестки с волшебного цветка, но фея не разрешила. Где же, позвольте спросить, будут жить человечки? Нет уж, коли колдуете, чтобы лечить, то, пожалуйста, без ущерба для окружающих! Честно говоря, Леле тоже было немножко жалко новую розовую варежку со снежинками. Теперь её, Лёлины, пальчики останутся бездомными! Но раз мишка болеет, надо сначала его спасти! Поэтому Лёля ничего не сказала дедушке-волшебнику. Чтобы лекарство получилось, пришлось положить в кастрюльку ещё красную пуговицу от маминого халата. Думали положить и чертёжную линейку, но она не влезла в кастрюльку — слишком уж длинная. Прилетали эльфы и стряхивали в лекарство пыльцу со своих крылышек.
Наконец всё было готово. Варево забулькало, и все стали дуть, чтобы остудить его. А потом фея легко вспорхнула и поднялась к самому небу, отломила со звоном кусочек звезды и бросила в кастрюльку. Он упал на дно и осветил всю комнату. Лекарство вышло на славу! Мишка выпил и сразу перестал кашлять. Через пять минут он уже мирно спал на Лелиной подушке.
— Спасибо вам всем преогромнейшее! — горячо зашептала Лёля.
Фея улыбнулась и тут же растворилась в воздухе. Её вмешательства больше не требовалось. Зато дедушка-волшебник уходить не спешил.
— Из «спасибо» каши не сваришь, — прошамкал он. — Что мне было обещано? Забыла, а? На обещания все-то вы скорые! Где шоколадка?
— Вот! — Лёля вытащила плитку из заветной коробки, где она хранила свои ценности. — Возьми. И ещё раз спасибо тебе!
Засыпая, Лёля слышала, как ровно дышал меховой мишка, как звонко шуршал фольгой дедушка за шкафом и как возились человечки в лиловом цветке. А в животе у мишки светился обломок звезды. Светился, светился, а потом растаял.
По дороге в детский сад фея закидала Лелю снежками. И пусть папа утверждает, что это вьюга! Лёля точно знает, что никакая это не вьюга, а самая настоящая фея.
А в саду Лёля поссорилась с Андрюшкой Смирновым. И не только поссорилась, но и подралась. Андрюшка был сильнее, зато Леле удалось поцарапать ему руку. Потом, когда Лёля стояла в одном углу, а Андрюшка — в другом, фея вынырнула из аквариума с красными рыбками, села на краешек, свесив ножки в воду, наклонила головку и сказала тихонечко:
— Эх ты! Разве можно так царапаться?!
— Он первый начал, — ответила Лёля, — он сам полез.
— Надо было мне сказать, а драться ни к чему.
— И что бы ты с ним сделала? Превратила бы в дедушку с зелёной бородой? Или в жёлтого цыплёнка? Или в цветок кактус?
— Я бы превратила его в принца.
— Ха! Это Андрюшку-то — в принца? Такого вредного и противного — в принца?! Нет, это не честно!
— Почему? Будь он принцем, он бы понял, что с девочками драться стыдно. Ну какой же принц может себе позволить такое безобразие?
— Правильно, — сказала Лёля, — он не принц! Принцы дерутся только с драконами или злыми Бабками-ёжками. А ведь я не Бабка-ёжка, правда?
— Если ты ещё и причешешься да заново заплетёшь косичку, то совсем не будешь на неё похожа. И тогда я превращу тебя в принцессу.
— Ура! — тихонько сказала Лёля. Она бы и закричала, но кричать «Ура!», стоя в углу… Ведь никто не знает, что её сейчас превратят в прекрасную принцессу!
— Только здесь есть одна сложность. — Фея нахмурилась. — Понимаешь, принцессе тоже не полагается драться. Ни с кем. Никогда. А ты с Андрюшей дерёшься уже третий раз за эту неделю.
— Так я не буду! — горячо пообещала Лёля. — Я стану красивая и добрая. И с мамой спорить не буду, и кровать свою буду сама убирать, и даже кашу буду есть, если скажешь.
— Ну уж ладно. — Фея нехотя согласилась. — Так и быть, превращу, только ты не забудь свои обещания.
Так Лёля стала принцессой. Правда, платье у неё осталось прежнее и косички те же, но внутри она знала, что теперь-то она настоящая принцесса. И мама заметила, и Анна Романовна, воспитательница, что Лёля стала какая-то другая. По-честному, иногда очень хотелось нагрубить кому-нибудь, но дворцовый этикет не позволяет! Хочется бросить бумажку на пол, но ведь в замке должно быть чисто. И к тому же фея возьмёт да и выглянет откуда-нибудь из-под стула и напомнит:
— Ты ведь принцесса, а не поросёнок!
Но вообще-то теперь Лёлина жизнь стала намного интереснее. Её окружали князья и графы, все они дарили ей цветы и помогали за обедом доесть противную котлету. Они качали её на качелях и защищали от наглых разбойников, что прятались в кустах. А беседка была замком, в котором Лёля проживала вместе с папой-королём, мамой-королевой и многочисленными придворными. Ещё у Лёли был волшебный конь. Он так замечательно скакал по лесам и полям, что Лёлины ноги после прогулки всегда были мокрые и чёлка на лбу тоже. Чудеса окружали принцессу Лёлю со всех сторон, но самое большое чудо произошло в день Лёлиного рождения. Анна Романовна посадила именинницу Лёлю в уголок и всех ребят в группе попросила нарисовать для неё рисунки в подарок. Принцесса Лёля долго следила, как рыбки резвятся в аквариуме, а в это время жители сказочного города (то есть ребята) готовили подарки. Но вот Анна Романовна (она главная фрейлина) торжественно подносит Лёле толстую пачку рисунков. Принцесса делает реверанс и говорит:
— Спасибо вам всем большое!
А чудо было такое: Лёля думала, что Андрюшка Смирнов нарисует что-нибудь неинтересное и злое (войну, например), а он нарисовал большой букет красных цветов в синей вазе. И Лёля поняла, что всё это — фея! Ну конечно! Просто она и Андрюшку тоже превратила в принца!
БАЛ ДЛЯ ВЬЮЖКИ И МЕТЕЛЬКИ
Это случилось в тот самый вечер, когда родители отправились покупать новогодние подарки, а девочка Олеся осталась дома украшать ёлку. Когда всё было готово, Олеся встала на стул и на самую верхушку повесила свой любимый голубой колокольчик. Не успела Олеся спуститься на пол, как из глубины колокольчика (вот так дела!) вылезла огромная седая муха. Ничего себе! Олеся разных мух в своей жизни видела: чёрных, серых и даже зелёных, но седых, да к тому же таких громадных!.. Но ещё больше Олеся удивилась, когда муха вытащила из кармана золочёные очки и листок бумаги. Не спеша водрузив очки на нос, муха развернула листок, заглянула в него, затем смерила Олесю взглядом и осведомилась:
— Олеся Иголочкина ты будешь?
— Я не буду, я уже сейчас Олеся Иголочкина.
