Славянофильство Языкова носило воинствующий характер.
Умер он в 1846 году.
Мы любим шумные пиры, Вино и радости мы любим И пылкой вольности дары Заботой светскою не губим. Мы любим шумные пиры, Вино и радости мы любим. Наш Август смотрит сентябрем Нам до него какое дело! Мы пьем, пируем и поем Беспечно, радостно и смело. Наш Август смотрит сентябрем Нам до него какое дело! Здесь нет ни скиптра, ни оков, Мы все равны, мы все свободны, Наш ум — не раб чужих умов, И чувства наши благородны. Здесь нет ни скиптра, ни оков, Мы все равны, мы все свободны. Приди сюда хоть русский царь, Мы от покалов не привстанем. Хоть громом бог в наш стол ударь, Мы пировать не перестанем. Приди сюда хоть русский царь, Мы от покалов не привстанем. Друзья! покалы к небесам Обет правителю природы: «Печаль и радость — пополам, Сердца — на жертвенник свободы!» Друзья! покалы к небесам Обет правителю природы. Да будут наши божества Вино, свобода и веселье! Им паши мысли и слова! Им и занятье и безделье! Да будут наши божества Вино, свобода и веселье! 1823 Не вы ль убранство наших дней, Свободы искры огневые, Рылеев умер, как злодей? О, вспомяни о нем, Россия, Когда восстанешь от цепей И силы двинешь громовые На самовластие царей! 1826 О ты, чья дружба мне дороже Приветов ласковой молвы, Милее девицы пригожей, Святее царской головы! Огнем стихов ознаменую Те достохвальные края И ту годину золотую, Где и когда мы — ты да я, Два сына Руси православной, Два первенца полночвых муз Постановили своенравно Наш поэтический союз. Пророк изящного! забуду ль, Как волновалася во мне, На самой сердца глубине, Восторгов пламенная удаль, Когда могущественный ром С плодами сладостной Мессины, С немного сахара, с вином, Переработанный огнем, Лился в стаканы-исполины? Как мы, бывало, пьем да пьем, Творим обеты нашей Гебе, Зовем свободу в нашу Русь, И я на вече, я на небе! И славой прадедов горжусь! Мне утешительно доселе, Мне весело воспоминать Сию поэзию во хмеле, Ума и сердца благодать. Теперь, когда Парнаса воды Хвостовы черпают на оды 
