пор показывает обычную породу, завис кадр, я не знаю, во что мы врезались. Этого не было на экране.
Чо Цей сел за компьютер и всё проверил, но программа не зависла, просто сам радар нёс какую-то чушь, он продолжал вещать, что впереди какая-то обычная горная порода, ничего сверх твёрдого. Но факт говорил об обратном, бур врезался в какую-то хрень, которая по прочности не уступала стальной стене, а бур был хороший, дорогой, надёжный. Такой сломать не так-то просто, он и в сплошном железном слитке дыру пробурит, но не сломается. Чо Цей на этот раз более внимательно присмотрелся к кадру, разрешение не много хромало, это было странно. Как будто впереди было что-то, похожее на обычную рудную жилу, большую рудную жилу, очень большую, целое месторождение, но только на первый взгляд, а на самом деле, это что-то просто маскировалось под месторождение, выдавало сигнал всем приборам. И едва ли это могло быть природным, скорее уж како-то творение рук человеческих, а с какой целью нужно что-то маскировать и так понятно, военные…
— Хрень. Думаю это какой-то секретный военный бункер правительства, может даже заброшенный, — осенило Чо Цея. — Поэтому мы и не смогли его увидеть, это система защиты, маскировки. Смотри на кадр, как будто обычная горная порода впереди, а на самом деле, вот тут не много, погрешность разрешения, и тут дальше, и везде. Эта штука огромная, даже не могу определить на сколько. Система маскировки, и, офигенная система, я и не думал, что магнитно-резонансный радар можно так обмануть.
— Сэр, но едва ли такие системы вообще могут существовать. Я учился… В общем, магнитно резонансный радар не обманешь, это вообще не возможно, он же прозванивает металл, и мы видим даже то, что с другой стороны, как такое может быть?
— Ты что дурень? Военные думаешь, выкладывают свои секреты в открытый доступ? Если у них есть система, которая может замаскировать секретный бункер от систем поиска противника, почему они её должны рассекречивать? Наверняка какая-то новая секретная технология.
— Но тогда почему они не остановили бурение, было же понятно, что мы наткнёмся.
— Просто бункер заброшен, — решил Чо Цей, вот и всё.
— Но если он старый, то, тогда откуда столь совершенная система маскировки?
— Нанотехнологии появились давно, лет сто назад. Мало ли что могли придумать учёные. Ведь за последние лет пятьдесят почти ничего нового не изобрели. Так что этому бункеру может быть полвека запросто. И он не заброшен, а законсервирован. Следить за ним незачем, кто его найдёт так глубоко?
— И что делать? Нас что расстреляют теперь? — Ужаснулся страшной догадке рабочий.
— Почему расстреляют? Мы ни в чём не виноваты, — неуверенно ответил Чо Цей. — Просто надо доложить наверх, бурение остановить, а там уж пусть решают, что с этим делать. Сверлили мы не просто так, а по лицензии, всё по закону, может быть нам даже возместят стоимость поломки бура и трансмиссии.
— Едва ли правительство возместит что-то частной фирме, наоборот ещё и оштрафует. — Заметил рабочий.
— Тоже верно. Однако оштрафуют концерн, а не лично нас. А если остановить бурение, то с нас спросят, а почему вы его остановили, а почему сломали бур? Платите за бур и продолжайте бурить. А бурить здесь нельзя, потому что это не месторождение на глубине 8300 метров, а верхние уровни какого-то каземата. Так что выбора у нас особо нет, всё равно начальству докладывать, а там дальше пусть директор сам решает что делать, это уже его проблема. А мы ни в чём не виноваты.
Генеральный секретарь Китая восьмидесяти трёх летний Мао Цзэдун пятый дремал в своём кресле на рабочем месте. у него на столе лежало всего две толстых папки. Подобно Брежневу он уже мало участвовал в управлении страной, и все серьёзные дела выполнялись его помощниками. Генсек же только принимал основные решения, по направлениям деятельности, и при этом по его просьбе ему приносили все наиболее интересные доклады. Не нужные, скучные текущие дела, по сельскому хозяйству или по другим отраслям, а только интересные, в которых была изюминка. Естественно, что генсек регулярно снимался на видео, и его бодрого и трудолюбивого показывали на всю страну. По 5 или 10 минут каждый день, и этого в принципе было достаточно. Тем более, что он сам любил сниматься, а нанимать программистов, чтобы они нарисовали 3D анимацию его обращения было как-то некрасиво. Весь верх страны понимал, что правитель дряхл и стар, но не хотел признавать его не дееспособным. Тем более, что многим слабая власть была на руку и давала свободу деятельности.
Не много громче, чем следовало, хлопнула входная дверь, так секретарша будила его иногда. Поскольку боялась будить открыто, и получалось как бы невзначай, как бы разбудила случайно, потому что не знала что генсек спит.
— Я малость задремал. — Проснулся, причмокивая, генсек.
— Извините, — изобразила испуг секретарша, которая хоть и была самой простой секретаршей. Но, будучи секретаршей верховного правителя, контролирующего всю восточную Азию, была большой шишкой в стране, которую просили о помощи, по ходатайствовать, мэры таких городов как Шанхай, министры обороны и генералы сил внутренней безопасности, спецслужб. И это её вполне устраивало, хотя она и была простой секретаршей.
— Ничего страшного, спать надо ночью. А то знаете ли меня ночью мучает бессонница. А что это у меня на столе?
— О, извините, я не читала, но…
— А должна была бы прочитать.
— Это прислал министр обороны, а вот это министр науки. Оба материала очень интересные. Они обещали, что это очень интересные материалы. Один что-то про пришельцев, а другой про какой-то военный бункер старый, не знаю, министр обороны сказал, что об этом бункере нет никаких данных. Никто его не строил в коммунистическом Китае. Сейчас разбираются.
Конечно, на самом деле интересность материалов не имела значения, важность тоже. Просто оба министра, понимая важность для страны этих докладов перевели на счета фирмы, контролируемой секретаршей очень внушительные суммы денег, в обмен на обещание, что эти материалы дойдут до генсека и он их прочтет, а если не сам генсек, то хотя бы кто-то из его семьи. И сумма, которую перевели министры секретарше в обмен на обещание передать генсеку эти папки, была такова, что на неё можно было купить не большой остров в тихом океане и построить на этом острове приличный дворец. А потом ещё и жить в этом дворце до пенсии, расходуя оставшиеся деньги, ни в чём себе не отказывая. Хотя конечно, и министр обороны и министр науки могли толкнуть эти проекты вперёд и другим способом, но всё же самый надёжный путь дать ход делу, это заинтересовать генсека, в рассудок которого всё же ещё продолжали верить. В противном случае, этим делом занялся бы не правитель страны, а кто-нибудь из его родственников, что бывало. А родственники, занимаясь инопланетными темами и секретными бункерами, более думают о своих доходах, и лишь во вторую очередь о благе страны, посему с ними не всегда удобно иметь дело. Хотя они и являются как бы руками и глазами и ушами Мао.
— Хорошо я прочту, да… Если я снова засну, разбудите меня, всё-таки я на рабочем месте. Да так… Можете идти.
Секретарша, кивнув, молча вышла, а генсек принялся изучать доклады. Вообще по молодости его интересовали инопланетяне и всякие военные тематики, секретные бункера. Поскольку это романтика, а романтика и мечты это самое ценное что есть в человеческой жизни. По крайней мере так считал генсек. Потому он собрал все свои старческие силы и принялся изучать документы. По счастливой случайности, которую трудно объяснить просто везением, оба этих доклада, пришедших с совершено разных уголков страны имели друг с другом прямую связь, самую прямую и тесную. Причём даже каждый из этих докладов по отдельности, попав в правильные руки, мог изменить судьбу и политику целой цивилизации, или как минимум такой великой державы как Китай.
'Обнаружен огромный подземный бункер в горах Кун Лунь. Оценить размеры сложно, но бункер просто огромен, целый подземный город. Верхние уровни располагаются на глубине 8300метров. Такую глубину залегания не имеет ни один бункер на земле. Материал из которого состоит обшивка бункера, совершеннейшая нано технология, неизвестный сплав. Хотя это вообще не металл, так считают эксперты после первого поверхностного осмотра. Взять пробы пока не удалось из-за аномальной прочности материала, но мы ещё не всё испробовали. Одна бур из вольфрам кобальта ВК17 столкнувшись с этим материалом на большой скорости не смог его даже оцарапать. Плазменный резак при температуре в 4300К
