народ, а значит, и на чорбаджийство и на духовенство: они сила, а раз так, мы должны использовать их. Уничтожая турецкую полицию, народ воплощает в жизнь свой идеал. Если у вас есть другой идеал, народ не может считать его своим».
Представления Вазова расходятся с идеологией деятелей болгарской революции. Лучше всего эта идеология выражена руководителями национально-освободительной борьбы — Г. Раковским. В. Левским, Л. Каравеловым и Хр. Ботевым. В сущности, во взглядах Вазова на социализм отразились настроения более поздней эпохи — конца 80-х годов, когда социалистические идеи стали все глубже проникать в Болгарию и болгарское буржуазное государство повело с ними жестокую борьбу. В 1885 году вернулся из России Д. Благоев и начал в Болгарии активную социалистическую пропаганду. Ведутся горячие споры о том, есть ли в Болгарии почва для социализма. В 1891 году Д. Благоев издает свою знаменитую брошюру «Что такое социализм и есть ли для него почва у нас»; в том же году были заложены основы болгарской социал-демократической партии. Вазов, который в этот период был связан с одной из консервативных политических партий, задним числом переносит эти споры о социализме на эпоху Апрельского восстания. И это. безусловно, одно из самых слабых мест в его романе. Неверно также передана — в словах Каблешкова — позиция революционной партии относительно будущего государственного устройства в стране.
Но сила романа «Под игом» не в этих страницах. Реализм и глубокая историческая правдивость романа — в изображении основных сил. двигавших общественное развитие страны в канун Освобождения, в раскрытии демократических и революционных устремлений народных масс, в разоблачении врагов революции, в волнующем изображении воодушевления, патриотизма, боевого духа народа, в показе благородства и мужества обыкновенных, простых людей из народа. Отсюда — заразительный оптимизм романа, его живое патриотическое воздействие.
Вазова иногда упрекают за патетику в обрисовке Бойчо Огнянова, главного героя романа, за устарелые приемы композиции, почерпнутые им из романов Эжена Сю и Виктора Гюго, за недостаточно полное изображение самого восстания, представленного в районах, где оно проявилось слабее всего. Романтическая школа действительно оказала на Вазова свое влияние. Оно проявилось и в изображении некоторых лиц и ситуаций (например, отношений между Огняновым, Радой и Кандовым). Но сила образа Огнянова — в его внутренней идейно-эмоциональной направленности; этот образ становится символом освободительной борьбы. Читатель воспринимает его в его целостности, и он оказывает на читателей сильнейшее воздействие, в особенности на молодых. Только придирчивые литературные критики отмечают теперь некоторые слабости в психологических характеристиках персонажей. То же относится и к композиции — композиция динамической интриги не лишена, разумеется, ряда внешних эффектов. Но она соответствует динамизму изображаемых в книге событий.
Вазов действительно не показывает хода восстания в тех центрах, где оно развернулось всего сильнее и ярче. Он рисует скорее разгром восстания, чем последовательное его развитие. Но это имеет свое объяснение. Художник-реалист, Вазов стремится рисовать только то, что ему хорошо знакомо. Поэтому в центре его внимания — его родной город Бяла-Черква (Сопот). Он великолепно показывает подготовку восстания в Бяла-Черкве — он сам участвовал в ней, как член местного революционного комитета. Но в Бяла-Черкве восстание так и не вспыхнуло, и Вазов выбрал район Клисуры, расположенный недалеко от Бяла-Черквы, — тем более что в Одессе он располагал сведениями о ходе восстания в Клисуре. Последние главы, в которых рисуется ход восстания и, главным образом, его разгром, проникнуты общей идейно-патриотической атмосферой романа. Если восстание в целом и потерпело поражение из-за того, что было недостаточно хорошо организовано, то личный героизм его участников проявляется многократно. Очень живо очерчены отдельные сцены, в особенности в главе «Батарея на Зли-доле», где героическое и комическое сочетаются органически и естественно. А последнее сражение на брошенной мельнице и геройская смерть Бойчо Огнянова, Соколова и Рады озаряют своим сиянием все произведение и обращают трагическое в героическое.
Нет необходимости подробно анализировать художественное мастерство Вазова, чтобы отметить пластичность рисунка, яркость, рельефность образов, выразительную силу и богатство языка. Книга говорит сама за себя, читатель непосредственно ощущает эстетическое воздействие этого замечательного произведения. Интерес, с которым вот уже столько десятилетий читается эта прекрасная книга, объясняется не только темой, как таковой, и не какой-то там сентиментальностью или инерцией. Этот интерес — результат художественных достоинств романа, в которых воплощен талант большого писателя-реалиста. Именно потому и пришла к роману «Под игом» национальная и мировая слава.
Иван Вазов — писатель большого национального масштаба; все его творчество связано с судьбами его народа. Никто в болгарской литературе не воплотил более могуче, более полно и эмоционально национальную судьбу болгарского народа, чем это сделал Вазов. И в этом самая большая его сила.
Часть первая
I. Гость
В этот прохладный майский вечер чорбаджи Марко, одетый по- домашнему, в халате, с непокрытой головой, ужинал имеете со
своими
домочадцами во дворе.
Хозяйский стол, как всегда, был накрыт под виноградными лозами между прозрачным и холодным ручьем, который, как ласточка, пел день и ночь в своем каменном желобе, и высокими кустами вечнозеленого самшита, темневшими у ограды. Зажженный фонарь висел на ветке сирени, и пахучие кисти дружески клонились над головами сотрапезников.
А сотрапезников было много.
Вместе с дядюшкой Марко, его старухой матерью и женой за столом сидела целая стайка детей, больших и маленьких; вооруженные ножами и вилками, они мгновенно опустошали все, что появлялось на столе, вполне оправдывая турецкое выражение: «На хлеб кидаешься, как на врага».
Отец время от времени добродушно поглядывал на детей, которые, пыхтя, работали острыми зубами, наполняя несокрушимо здоровые желудки, улыбался и говорил веселым голосом:
—
Ешьте, детки, да растите большие! Пена, принеси еще вина!
Служанка шла к ручью, в котором охлаждалось искристое вино, наполняла большую фарфоровую миску и ставила ее на стол. Дядюшка Марко передавал миску детям, приговаривая благодушно:
—
Ну, пейте, озорники!
И миска обходила всех сидевших за столом.
Глаза
загорались, щеки покрывались румянцем, а Марко с наслаждением облизывался. Когда жена его неодобрительно нахмурила брови, Марко, обернувшись к ней, проговорил строгим тоном:
—
Пусть пьют у меня на глазах, чтоб не было для них вино приманкой… Я не хочу, чтоб они стали пьяницами, когда подрастут.
Дядюшка Марко смотрел на воспитание детей со своей собственной, практической точки зрения. Человек старосветский, необразованный, он от природы был одарен здравым смыслом, хорошо разбирался в людях и знал, что запретный плод всегда кажется слаще. Поэтому, дабы
Вы читаете Под игом
×