Вернувшийся адъютант поманил к себе капрала, и они по трапу спустились в трюм. Наварро опять погрузился в бездумное созерцание рассвета над океаном.
Летчик не заметил, как на палубе показался высокий широкоплечий человек, сопровождаемый краснолицым джентльменом и капралом. Поравнявшись со скучающим Наварро, пленник неожиданно шагнул к его столику, схватил с тарелки бифштекс и, поклонившись, сказал:
– Благодарю, сэр! Весьма признателен!
При этом спокойно стал рвать бифштекс зубами.
Краснолицый, зашипев, как кот, которому наступили на хвост, двинул похитителя кулаком в бок, но голоса не подал. Странная процессия молчаливо проследовала к трапу и словно растворилась. Наварро изумленно смотрел им вслед.
– Сомнительно, чтобы все это мне приснилось, – сказал он озадаченно, – бифштекс только что вот тут был! Не пьяный ли его схватил? – Вдруг летчика осенила догадка: – Да он просто голоден, сидел в арестантском трюме. Стюард! Немедленно дюжину самых отборных бифштексов!
Наварро вскочил. Он бы побежал за неизвестным ему голодным парнем, если бы джентльмен с замшелым лицом, сидевший невдалеке и наблюдавший за всем происходящим, не удержал его.
– Не вмешивайтесь, пилот, не в свои дела, – ведь это не соответствует вашему мировоззрению. В ближайшем будущем вам вполне хватит собственных огорчений.
Никто не заметил, как на верхней палубе появилась девушка в светлом плаще. Она остановилась в тени около шлюпбалки и смотрела вниз.
Зарокотал мотор, послышался свисток – сигнал отплытия. В ответ прозвучал басистый гудок и за кормой зашумели винты. Лайнер и катер распрощались. Если бы в эту минуту кто-либо находился рядом с девушкой, он расслышал бы, как она, вздохнув, прошептала:
– Счастливого пути, мой милый! Возвращайся скорей!
На корме уходящего катера среди трех арестантов сидел широкоплечий усатый ковбой. Лишь он сумел заметить рядом со шлюпбалкой женскую фигуру в светлом плаще. Она сняла с себя шарфик и помахала ему.
Полковник Луис, к которому вернулось хорошее настроение, увидев в иллюминатор уходящий в туман катер, закурил сигару и оказал пришедшему агенту из «Юнайтед фрут компани»:
– Сейчас на остров Панданго отправилась довольно любопытная компания. Один из них – явный коммунист, а другой – наш тайный осведомитель. И в придачу к ним – совершеннейший дурак. Очень забавная комбинация!
ГЛАВА ПЯТАЯ
ОСТРОВ МЕДЛЕННОЙ СМЕРТИ
На огромном темно-синем небосводе тропиков, густо усыпанном изумрудными, желтыми, фиолетовыми и красноватыми мерцающими звездами, ровно и ясно сияло скромное созвездие Южного Креста.
Беспрестанной чередой набегали волны прибоя на каменистые берега затерянного в океане острова Панданго и с шипением откатывались.
Одинокий остров во всех лоциях был помечен как необитаемый, но эти сведения не соответствовали действительности: на Панданго уже несколько лет ссылались люди, приговоренные к медленной смерти. За пальмовой рощей раскинулся, скрытый под сенью огромных деревьев, концентрационный лагерь, начальство которого подчинялось лишь полковнику Луису.
В крайнем бараке для белых, сооруженном из бамбука, тростника и пальмовых листьев, каторжники, копошась на трехэтажных нарах, готовились ко сну. Один из них, по имени Мануэль, с грустью рассматривал свои штаны. Они ничем не отличались от традиционной полосатой формы каторжников, разница была лишь в количестве дыр на парусине.
– Они честно прослужили три года, Мануэль; от них нельзя ожидать невозможного, – сказал черноглазый и смуглый Жан, лежавший на верхних нарах.
– Да, три года и десять дней… Вполне достаточно для человека, не говоря уже о штанах, – согласился Мануэль и положил одежду у стены вместо подушки. Оставшись в ветхих трусах, он взобрался на нары и там, подняв руку, торжественно произнес:
– Будь проклят остров Панданго! Провалиться бы ему вместе с Зеленым папой, его диктаторами и военной хунтой. Аминь!
Закончив странное заклинание, он трижды плюнул и улегся спать.
– Ты настойчив, – заметил Жан. – Я слушаю твои проклятия уже много времени; они неизменны.
– Кто-то должен провалиться; либо остров, либо наши враги. Ни на что другое я не надеюсь. Отсюда не убежишь, – ответил Мануэль.
Вдруг входная дверь с грохотом распахнулась под ударом чьей-то ноги. В барак вошли два стражника с автоматами в руках.
– Встать! – рявкнул один из них, выпятив вперед длинную челюсть. В лагере его называли «Лошадью».
У второго автоматчика на лице виднелись рубцы и лиловые шрамы, поэтому ему дали кличку «Лиловый».
– Обход врача! – крикнул стражник. – Встать!
Появившийся медик Эулохия Вилламба – пучеглазый и круглый, как кубышка, испанец – строго оглядел арестантов, стоявших перед ним вытянув руки по швам. Потом он взглянул на нары, туда, где лежал арестант, укрытый циновкой.
– Смеет дрыхнуть в моем присутствии! – возмутился представитель милосердия и вытянул лежащего хлыстом.
