— Один друг.
Лицо мистера Бантинга вновь стало печальным.
— Я, мой отец и отец моего отца делали лучший кетчуп, который когда-либо видел мир, — сказал он тихо. — Мы никогда не экономили на качестве.
Он вздохнул.
— Я так жалею, что продал завод! На моем примере можно писать трагедию: «Человек продает нечто бесценное за цену, перед которой не в силах устоять».
— Сейчас такое нередко случается, — сказал я.
— Производить кетчуп сейчас немодно. Многие считают это глупостью, — продолжал мистер Бантинг. — Но бога ради, если бы все делали свою работу с тем же тщанием, что и мой дед, мой отец и я сам, этот мир был бы идеальным! Вот что я вам скажу!
Я кивнул, снял трубку телефона и набрал рабочий номер Гарри.
— У меня есть друг, с которым я бы очень хотел вас познакомить, мистер Бантинг. Надеюсь, он сможет с нами пообедать.
— Да, да, отлично, — согласился он. — А теперь жизнь трех поколений находится в руках чужаков.
Трубку взял мужчина с хриплым голосом.
— Да?
— Мистера Гарри Дивайна, пожалуйста.
— Он вышел на обед. Вернется к часу.
— Жаль, — я повесил трубку. — Мистер Бантинг, было бы замечательно свести вас вместе.
— А кто он, ваш друг?
— Кто он? — рассмеялся я. — Ну как же, мой друг Гарри — сам мистер Кетчуп!
Мистер Бантинг дернулся, словно ему выстрелили в живот.
— Мистер Кетчуп? — потерянно пробормотал он. — Так когда-то звали меня. У кого он работает?
— Он консультирует индустрию в целом.
Уголки рта у старика горестно опустились вниз.
— Я даже не слышал о нем. Господи, как быстро все меняется...
Весь обед мистер Бантинг никак не мог успокоиться.
— Мистер Бантинг, поверьте, — говорил я. — «Мистер Кетчуп» в данном случае — большое преувеличение. Я уверен, что Гарри не претендует на этот титул. Я просто имел в виду, что кетчуп занимает большое место и в его жизни тоже.
Мистер Бантинг мрачно опустошил свой стакан.
— Новые имена, новые лица. Молодые выскочки, молоко на губах не обсохло, а уже знают ответы на все вопросы и встают у руля. Но понимают ли они, что в их руках — богатейшее наследие, которое нужно уважать и защищать? — Его голос дрожал. — Или они все разрушат, даже не спросив причины, по которой все было выстроено именно так?
По ресторану прокатился гул. В дверях стояла Селеста, райская птица, виновница всеобщего возбуждения.
Рядом с ней, развлекая супругу бурным разговором, шел Гарри.
Я помахал им рукой, и они направились к нашему столику, используя метрдотеля в качестве лоцмана. Последний, конечно же, был доволен сверх всякой меры.
Гарри, который, казалось, абсолютно не замечал взглядов, направленных на его жену со всех концов ресторана, кричал ей что-то про производство кетчупа.
— И знаешь, что я им сказал? — выпалил он, добравшись до нашего столика.
— Нет, дорогой, — ответила Селеста.
— Я сказал, что у них есть только один выход — сжечь к чертовой матери все заводы по производству кетчупа. А потом, когда мы начнем отстраивать их заново, то на этот раз сделаем все с умом!
Мистер Бантинг вскочил со стула, белый как мел. Каждый мускул его тела, казалось, был напряжен до предела.
Я смущенно представил вновь прибывших.
— Польщен знакомством, — сказал мистер Бантинг.
Селеста тепло улыбнулась ему, но опешила, когда мистер Бантинг уставился на Гарри с нескрываемой ненавистью.
Гарри был слишком возбужден, чтобы замечать, что творится вокруг.
— Я сейчас пишу историческое исследование об индустрии кетчупа. Хочу выяснить, застряла ли она в Средневековье или все-таки вышла и тут же откатилась обратно.
У меня вырвался идиотский смешок.
— Мистер Бантинг, вы, я думаю, не раз видели Селесту по телевизору. Она...
— Телерадиовещание, — встрял Гарри, — достигло таких высот, что они могут в долю секунды разослать изображение моей жены по сорока миллионам домов. А производство кетчупа безнадежно увязло в попытках побороть тиксотропию.
Мистер Бантинг не выдержал.
— А людям нужно, чтобы с тиксотропией боролись? — взорвался он. — Может, им нужен просто хороший кетчуп, и плевать на тиксотропию! Им нужен аромат! Им нужно качество! Избавьтесь от тиксотропии, и вы получите какую-то красную бурду под старым благородным именем!
Его буквально трясло от ярости.
Гарри остолбенел.
— Вы знаете, что такое тиксотропия?
— Разумеется, я знаю! — прорычал Бантинг. — И я знаю, что такое хороший кетчуп. И еще я знаю, кто вы такой: наглое, пронырливое, самовлюбленное ничтожество!
Он повернулся ко мне.
— Скажи мне, кто твой друг... Прощайте!
Он величественно покинул ресторан.
— У него были слезы на глазах, — сказала пораженная Селеста.
— Вся его жизнь, жизни его отца и деда были посвящены кетчупу, — объяснил я. — Мне казалось, что Гарри должен его знать. Мне казалось, что все в этой отрасли знают Артура Дж. Бантинга.
На Гарри было жалко смотреть.
— Я его обидел, да? Я не специально, честное слово.
Селеста взяла его за руку.
— Дорогой, ты как Луи Пастер. Он ведь тоже, наверно, обидел многих старых докторов.
— Да, — согласился Гарри. — Я похож на Луи Пастера.
— Конфликт поколений, вечная тема.
— Он был важным клиентом? — спросил Гарри.
— Да, весьма.
— Извини. Честное слово, мне очень жаль. Я ему позвоню и все объясню.
— Гарри, я не хочу, чтобы ты шел против своих убеждений. Только не из-за меня.
На следующий день мистер Бантинг позвонил мне и сказал, что принял извинения Гарри.
— Он объяснил мне, как попал в индустрию кетчупа, и обещал покончить с этим. Насколько я понимаю, вопрос закрыт.
Я тут же позвонил Гарри.
— Гарри, дорогой! Работа с мистером Бантингом не настолько для меня важна. Если ты прав насчет кетчупа, а Бантинги ошибаются, ты должен стоять на своем и бороться!
— Да все о'кей, — сказал Гарри. — Мне уже так надоел этот кетчуп. Я все равно собирался заняться чем-нибудь другим.
Он повесил трубку. Я перезвонил, но на том конце сказали, что он ушел на обед.
— А вы не скажете куда?
— Да тут, через дорогу. Я вижу его в окно.
