бумага… По крайней мере, не такая бумага, к которой она привыкла.
– На обратном пути от звездолета я остановился и прочел его. – Кэл расправил листок на коленях. – Если бы даже я и спятил настолько, чтобы улететь от тебя, такое письмо обязательно вернуло бы меня назад… Не знаю как, но вернуло!
– Я не для этого его писала.
– Знаю. – Он взял жену за руку, медленно поцеловал все пальцы по очереди. – Оно очень много для меня значит. Ты помнишь, что написала?
– Кое-что.
– Вот это. – Он глянул на письмо. –
– Да.
– Тогда радуйся. Я очутился там, где мое место. – Не переставая целовать жену, он повалил ее на кровать. – И ты тоже.
Санни без труда нашла следы. На снегу виднелись две колеи, и обе от «лендровера». Одна колея вела прочь от хижины, одна – в обратном направлении. Она сидела мрачная и крепко сжимала руль. Все мысли куда-то улетучились.
Она не будет думать… думать еще рано. Если она начнет думать, она, наверное, совсем съедет с катушек. Правда, ее всегда влекло все необычное, но сейчас… пожалуй, дело зашло слишком далеко.
Когда она увидела космический корабль, который уютно устроился на снежной подушке, она так сильно дала по тормозам, что «лендровер» занесло. Звездолет оказался огромным, как дом.
И все же звездолет Джейкоба, наверное, вполовину меньше того грузового корабля, на котором прилетел Кэл. Скорее всего, он более модный и шикарный. Обтекаемый, ярко-белый, он блестел на солнце. На носу она заметила нечто вроде экрана – или окна. Она долго любовалась этим чудом, а Джейкоб стоял в кабине и смотрел на нее изнутри.
Увидев его через окно космического корабля – или звездолета, в общем, штуковины, которая даже еще не существует, Санни мигом пришла в себя. Изумление сменилось холодной яростью. Выскочив из «лендровера», она бросилась к кораблю.
Джейкоб открыл ей люк. Санни увидела, что круглая дверь бесшумно опускается. Она поднялась по ступенькам. Еще не представляя, что ей скажет, Джейкоб протянул руку и помог ей.
– Санни, я…
Она не дала ему продолжить, врезав со всей силы кулаком прямо в челюсть. Джейкоб зашатался; перед глазами закружились звезды. Он упал навзничь и ударился о пол.
Она стояла над ним; глаза ее сверкали, выражая переполнявшие ее чувства.
– Вставай, трус несчастный! И я снова тебя ударю!
Он некоторое время посидел на месте, потирая рукой подбородок. Если честно, он вполне ее понимал и догадывался, какой будет ее реакция. Больше всего ему не понравилось, что она обозвала его трусом. И все же, учитывая все обстоятельства, лучше пусть она выпустит пар.
– Ты расстроена.
– Расстроена?! – прошипела она сквозь зубы. – Я тебе покажу – «расстроена»! – Так как вставать он, судя по всему, не собирался, она было вновь замахнулась, но Джейкоб крепко схватил ее за обе руки.
– Черт тебя побери, Санни, прекрати! Иначе мне придется сделать тебе больно!
– Сделать мне больно? – Ничего перед собой не видя от гнева, она вырывалась, отчаянно извиваясь. Ей удалось застать его врасплох; она ударила коленом в пах. Хватая ртом воздух, он скорчился на ней. – Сейчас же отпусти меня, подонок!
Он не мог бы пошевельнуться, даже если бы от этого зависела его жизнь. Его раздирала невыносимая боль – наверное, он ее заслужил. Он распростерся на ней и невольно придавил всей тяжестью.
– Санни… – Он сделал вдох, и перед глазами снова закружились звезды – целое созвездие. – Ты победила, – прошептал он.
Вспышка ярости лишила ее последних сил. Ей не хотелось, чтобы он понял, какая она сейчас на самом деле слабая и беспомощная. Санни стиснула челюсти. Хорошо бы голос не дрожал!
– Я сказала, слезь с меня!
– Как только пойму, что я цел и невредим. Если дашь мне отдышаться, устроим еще один раунд. – Он с трудом повернул к ней голову.
Она плакала. Крупные слезы беззвучно скапливались в уголках глаз и катились по щекам. Больше пораженный ее слезами, чем ударами, Джейкоб покачал головой.
– Не надо! – Он смахнул с ее лица слезы, но она заплакала еще горше. – Черт побери, Санни, прекрати!
– Пусти меня.
Он перекатился на бок, решив не трогать ее, пока она не придет в себя. Сам не понимая, что делает, он посадил Санни к себе на колени и принялся гладить по голове.
– Не трогай меня! – Она вся напряглась. В ней боролись гнев и унижение. – Не желаю, чтобы ты ко мне прикасался!
– Знаю. Но ничего не могу с собой поделать.
– Ты меня обманул!
– Ну да. – Он прижался губами к ее волосам. – Извини.
– Ты меня использовал!
– Нет! – Он крепче сжал ее. – Нет! Уж кому и знать, как не тебе!
– Ты ведь совсем, совсем другой. – Она попыталась отстраниться, но он лишь крепче прижал ее к себе. Вдруг она уперлась в него руками, а лицом зарылась ему в шею. – Я тебя ненавижу! И буду ненавидеть до конца жизни!
Она плакала, но уже не молча. Громко всхлипывая, содрогалась в мучительных рыданиях, положив голову ему на грудь. Джейкоб молчал: что тут скажешь? Ту Санни, которая вырубила его мощным хуком, он отлично понимал. Как понимал и ту, что вырывалась, извиваясь и бранясь. Он знал, как управляться с такой женщиной. Но новая Санни, беззащитная, мягкая, Санни, которая рыдала у него в объятиях, оказалась полной загадкой. Она хрупкая, и у нее разбито сердце.
Он понял, что страшно любит и эту Санни тоже.
Она прижималась к нему, ненавидя себя. Ей хотелось наброситься на него, заставить заплатить за то, что он разбил ей сердце, но она могла только льнуть к нему и принимать то утешение, какое он ей предлагал.
Он осторожно поднялся, держа ее на руках. Он почувствовал потребность утешать ее, защищать, любить. Ему хотелось гладить ее по голове, пока не высохнут слезы, обнимать, пока она не успокоится. Но больше всего ему хотелось доказать ей: из всего, что он совершил в жизни, самым важным было то, что он в нее влюбился.
Санни плакала и не могла остановиться, хотя презирала себя за каждую пролитую слезинку. Драться с ним уже поздно – она показала свою слабость. Теперь она могла только приникнуть к нему, пережидая бурю, и находить слабое утешение в том, как нежно он ее обнимает.
Он повел ее в свой отсек, где царил полумрак. Санни воспринимала происходящее будто во сне. Койка мягкая, как вода, и застелена синим покрывалом. Стены тоже синие. Спокойный цвет, на котором отдыхает взгляд. Он уложил ее и сам лег рядом. Щека намокла от ее слез.
Когда рыдания начали ослабевать, он нежно провел губами от ее виска ко рту. Губы у нее были мокрые и еще дрожали. Но, почувствовав его прикосновение, она отдернулась и отвернулась от него.
– Санни… – Джейкоб неуклюже дотронулся до ее плеча. – Поговори со мной, пожалуйста.
Она даже не потрудилась отбросить его руку. Лежала и смотрела в синюю стену.
– Какая же я дура… Плакала из-за тебя.
Из-за него никто еще, наверное, так не плакал… Во всяком случае, у него в объятиях.
– Я не хотел тебя ранить.
– Ложь всегда ранит!
– Я не лгал. Я просто не сказал тебе всей правды. – Джейкоб надеялся, что в его поступках видна хоть какая-то логика. Правда, он сомневался в том, что она согласится с ним. – Я собирался все рассказать тебе
