О-Кичи – чужеземка (Печальный рассказ о женщине)

Цурумацу (смеясь). Ах, вот что!..

О-Кичи. Нет, скажи правду, у тебя кто-нибудь есть? Если есть ничего не выйдет, как бы я этого ни хотела…

Цурумацу. Никого у меня нет!

О-Кичи. Правда?

Цурумацу. Конечно, правда! Зачем бы я стал заводить новую связь!..

О-Кичи (внезапно рывком раздвигает дверцы стенного шкафа). Правда?

Цурумацу. Ты что это, не надо, не открывай! Да кто же, по-твоему, прячет женщин в шкафу?

О-Кичи. А вдруг там какие-нибудь женские вещи…

Цурумацу. Шутишь, наверное! У меня в доме даже кусочка красной тряпочки не найдется![70] Перестань, слышишь! Не ройся там!

О-Кичи. Это… Что это?

Цурумацу. Ну, зачем ты вытаскиваешь? Засунь обратно,

подальше!

О-Кичи. Грязное белье… Ничего, выстираю!

Цурумацу. Да разве ты умеешь стирать?

О-Кичи. Беда с этими мужчинами, право! Запихнут куда-нибудь, да так и оставят… Где у тебя корыто? Ко-ры-то!

Цурумацу. Да откуда же у меня быть корыту?! Знаешь, О-Киттцан, тебя и впрямь не узнать!

О-Кичи. Нет, гораздо удивительней, как это ты смог прожить один.

Цурумацу. Ну, это очень просто. Иначе было бы нечестно по отношению к тебе!

О-Кичи. Так долго терпел один… О, я рада! Нет, хорошо все-таки, что я не умерла!

Цурумацу. Я не стал бы жить, если б с тобой что-нибудь случилось! Какой же я был дурак! Ведь ты еще тогда предлагала нам пожениться, и если б только я послушал тебя…

О-Кичи. Довольно, перестань. Не надо больше об этом… Зачем говорить о том, что прошло, что кончено навсегда!.. Лучше давай с чистым сердцем начнем новую жизнь. А деньги… если мы оба будем работать, то как-нибудь проживем. Давай начнем все сначала, вместе, дружно, как в первое время нашей любви! Теперь я стану трудиться изо всех сил!

Цурумацу. Я тоже хочу работать, но понимаешь, на верфях, сколько ни работай, многого не добьешься.

О-Кичи. Ничего-ничего. Об этом ты не горюй! Я больше не хочу быть гейшей… Сыта по горло!.. Я не возьму это в руки. (Отталкивает от себя сямисэн.) Я играла и пела потому, что другого выхода не было, но с этой минуты все кончено! Займусь каким-нибудь скромным ремеслом, все равно каким, – начну делать прически, мотать шелковую пряжу или найду какое-нибудь другое занятие. И сакэ брошу!

Цурумацу. Не будешь пить?!.

О-Кичи. Конечно. Для тебя я на все готова! Да ведь и пила-то я с горя, а вовсе не потому, что так уде люблю сакэ.

Цурумацу. Ты… ты…

О-Кичи. Ну чудак!.. Плачет!.. Ты ужинал?…

Цурумацу. Да как сказать… А ты?

О-Кичи. Честно говоря, нет.

Цурумацу. Нет?… Это плохо…

О-Кичи. Так, вот очаг… Где у тебя ящик с рисом?

Цурумацу. У меня его нет.

О-Кичи. Ох, да у тебя, похоже, ничего нет! Где же ты держишь рис?

Цурумацу. Рис?… В этой коробке из-под апельсинов, только не знаю, есть там что-нибудь или нет…

О-Кичи (заглядывает в коробку). О-хо-хо… Ни зернышка! Ну, да это не беда. Я мигом сбегаю и куплю.

Цурумацу. Прости меня… А это у тебя есть?

О-Кичи. Что – это?

Цурумацу. Это! (Складывает в кружок большой и указательный пальцы, изображая монету.)

О-Кичи стоит без движения, улыбаясь через силу.

У тебя тоже нет? Тогда ничего не поделаешь. Уж прости меня, сегодня вечером потерпи. Завтра я обязательно раздобуду хотя бы немного денег!

О-Кичи. Не огорчайся, Цуру-сан! (Поднимает сямисэн.) Я снесу это в заклад. Уж на рис-то нам хватит!

Цурумацу. Но тогда завтра ты уже не сможешь на нем играть…

О-Кичи. Глупый! Ведь я же только что сказала тебе, что брошу петь и играть. Пока я хожу по улицам с этой штукой, я никогда не смогу стать порядочной женщиной.

Цурумацу (внезапно хватает О-Кичи за руку). О-Киттцан! Ты… Ты такая…

О-Кичи. Осторожней, сломаешь сямисэн! Не обнимай меня так крепко! Во всяком случае, дай сперва отнесу сямисэн в заклад!..

На сцене постепенно темнеет. Все исчезает, как сновидение.

Картина третья

У реки, на улице Дайку, в Симоде.

Направо видны склады и деревянный забор судостроительной верфи. На заборе висит какое-то старое, порванное объявление, но слова «Симода, префектура Асигара», написанные большими иероглифами, еще хорошо видны.

В центре сцены – дорога. В глубине – река, вдоль которой бежит тропинка.

Справа видна часть дома О-Кичи и Цурумацу. Возле дома – маленький навес; под ним Цурумацу устроил мастерскую. Рядом – большое дерево хурмы, все увешанное спелыми ярко-оранжевыми плодами, висящими на почти совсем голых ветках.

Ранний вечер. Светит луна.

Цурумацу, уже по-европейски причесанный, усердно строгает рубанком кусок дерева при сеете маленького костра, заменяющего ему светильник. Внезапно, как будто что-то вспомнив, прекращает работу, рассеянным взглядом смотрит вдаль, но тут же снова начинает строгать.

Входит О-Симо. Сперва она направляется к дому и окликает хозяев, но не получив ответа, огибает дом и подходит к мастерской Цурумацу.

О-Симо. Все трудитесь!..

Цурумацу. Да вот, срочный заказ…

О-Симо. О-Киттцан дома?

Цурумацу. О-Кичи? Нет, к сожалению. Сегодня у Тобая свадьба, так она с утра пошла туда, попросили…

О-Симо. Ах вот как! Не повезло мне.

Цурумацу. Вы торопитесь?

О-Симо. Да. Ну ничего, приду завтра.

Цурумацу. Уж извините!

О-Симо. Когда разок причешешься у О-Киттцан, к другим уже идти неохота. Недаром она побывала в столице, прически у нее получаются замечательные! Так что слава о ней идет не зря… Право, за что ни возьмется, все у нее выходит отлично!.. Как же она переменилась! Прямо другим человеком стала!

Цурумацу. Спасибо на добром слове.

О-Симо. Да уж, кто бы подумал, что О-Киттцан вернется домой такой трудолюбивой, прилежной… До свадьбы с вами ужас что она вытворяла! Правда, это было давно, лет семь назад…

Цурумацу. Да, говорят… Причиняла всем немалое беспокойство.

О-Симо. Не в этом дело. Теперь, когда она вышла за вас, как с самого начала хотела, то стала вести себя совсем по-другому. Все говорят!

Цурумацу. Нет, просто она решила наконец считаться с тем, что о ней люди скажут.