О-Кичи – чужеземка (Печальный рассказ о женщине)

Вакана. Но почему вы так упорствуете? Я же объяснял вам…

Хьюскен. Упрямство тут ни при чем. Просто вы не соблюдаете собственных обещаний… Если О-Кичи не хочет, почему вы с самого начала нам об этом не сказали? Если бы вы сразу поставили нас в известность, мы, безусловно, ничего не имели бы против кого-нибудь другого. Но теперь это – вопрос принципа… Когда вы согласились прислать женщину, я доложил консулу, что это будет О-Кичи. Вы не возражали. Да какое там возражали! Вы с радостью согласились. Речь тогда шла не о том, будет или не будет служить О-Кичи- сан в консульстве, а лишь о том, сколько ей платить. Когда вы заявили, что ее жалованье должно составлять сто двадцать рё[7] в год, я не проронил ни слова. Теперь, когда сделка заключена, не поздновато ли заявлять, будто сама женщина не согласна?!

Вакана. Но мы не сомневались, что она сразу же согласится, однако когда ее вызвали и спросили…

Хьюскен. Не желаю слушать отговорки! Тянуть с исполнением договоренности, а потом предложить нам другую женщину – нет, это слишком оскорбительно! Да, речь идет всего лишь о женщине. Но вы так же ведете себя и в вопросах о праве передвижения консула, и о курсе обмена доллара[8]… Вот и получается, что время идет, а наши переговоры – ни с места. Господа, все эти проволочки, все эти дипломатические увертки крайне опасны. Поверьте, это еще опаснее, чем пуститься в плавание на пароходе с проржавевшей машиной…

Все молчат,

И, наконец, последнее… Позволю себе повторить то, что сказал вам перед уходом консул… Прошу внимания, потому что его слова очень важны. Консул сказал, что не может продолжать переговоры с компанией таких лжецов, как вы. И потому все дальнейшие вопросы он будет обсуждать с помощью артиллерии.

Накамура. Артиллерии?…

Хьюскен. Да, ваше превосходительство. С помощью артиллерии!

Вакана. Консул действительно так сказал?

Хьюскен. А это приведет к серьезным последствиям. Я перевел все точно.

И н о у э. Вы только что говорили, что у консула характер вспыльчивый. Да, действительно, он вспыльчив… Но ведь прервать переговоры – не в интересах Америки и Японии… Нельзя ли как-нибудь смягчить сердце консула, господин переводчик?

Хьюскен. Весьма сожалею, ваша милость, но я ничего не могу вам предложить. Раз консул сделал такое ответственное заявление, значит, решение принято.

Иноуэ. Но если дойдет до этого…

Хьюскен. Если переговоры будут продолжаться в таком же духе, как до сих пор, ничего другого не остается. Я считаю консула очень покладистым человеком. И потом, как-никак он ведь дипломат, а не командир эскадры… Не думаю, чтобы он сразу прибегнул к артиллерии, если мы сдвинемся с мертвой точки. Со своей стороны я постараюсь успокоить его. Но вам необходимо проявить больше искренности. Прощайте, господа!

Хьюскен уходит. Морияма провожает его до дверей.

Иноуэ (подавленно). Дело принимает скверный оборот, а?

Накамура. Перед нами могучий партнер, всему миру диктующий свою волю… Малейшая промашка с нашей стороны – и он безжалостно нас раздавит!

Мацумура. Осмелюсь высказать свое мнение… По-моему, мы ведем переговоры чересчур нерешительно. Чужеземцы видят нас насквозь, оттого и глумятся над нами. Теперь они заговорили об артиллерии, а между тем ни одного американского корабля здесь нет, так что нам нечего опасаться! Не лучше ли раз и навсегда наотрез отказать им?

Иноуэ. Хотя сейчас их флота нет, никто не знает, когда он может появиться. Я не думаю, разумеется, чтобы они сразу объявили войну, но если переговоры прервутся, это будет очень и очень скверно!

Накамура. Как вы сами сказали, искусство дипломатии в том, чтобы вести все дела в дружественной атмосфере. Одной лишь настойчивостью ничего не добьешься. Вот и на этот раз, надо как-то доказать нашу искренность, иначе их не успокоить.

Иноуэ. Безусловно. Но возьмите проблему обмена золота или вопрос о праве путешествовать на расстояние в семь ри[9] в округе… При нынешнем положении вещей мы никогда не договоримся, если он со своей стороны тоже не проявит большей уступчивости…

Вакана. Надо во что бы то ни стало заставить О-Кичи согласиться. Это снимет с нас обвинение, будто мы не выполняем собственных обещаний. Чужеземцы скучают; безусловно, они смягчатся, когда мы наконец пришлем в консульство женщин, и многочисленные проблемы, о которых ведутся переговоры, можно будет уладить гораздо проще.

Иноуэ. Да, конечно, мы так и думали. Но что же делать, если эта пресловутая О-Кичи упрямится?

Накамура. Не будем говорить о том, чего уже нельзя изменить… С нашей стороны было немножко неосмотрительно давать обещания, не заручившись сначала ее согласием…

Вакана. Прошу прощения, но ведь она всего-навсего гейша… По каждому поводу спрашивать у нее, что ей угодно, что неугодно – да это уронило бы достоинство власти!..

Накамура. Хм… Да, конечно… Кому было поручено переговорить с О-Кичи?

Вакана. Гэннодзё Сайто.

Накамура. Как вы посмотрите, если мы направим ей через этого человека строгое приказание?

Вакана. Согласен.

Хлопает в ладоши. Входит мальчик-слуга и склоняется в низком поклоне, упираясь ладонями в пол.

Вакана. Скажи Гэннодзё Сайто, пусть войдет!

Слуга. Слушаюсь, господин!

Слуга выходит, следом сразу же входит Сайто.

Сайто. Меня звали?

Вакана. Гейша О-Кичи отказывается идти в услужение к консулу. Может быть, ты говорил с ней недостаточно убедительно?

Сайто. Прошу прощения, я выполнял свой долг со всем усердием, но она – упрямая женщина. И поскольку она попросту не пожелала даже выслушать меня толком, мне пришлось отдать ее под надзор местных старейшин.[10]

Вакана. Тогда пошли за ней еще раз и передай ей строгий приказ от имени самой власти.

Сайто. Слушаюсь, господин!

Согнувшись в смиренном поклоне, Сайто собирается удалиться.

Иноуэ. Погоди!

Сайто. Да, господин.

Иноуэ. Может быть, задать ей хорошую взбучку, чтобы она согласилась?

Сайто колеблется, затрудняясь с ответом.

Вакана. По-твоему, это вряд ли поможет?

Сайто. По правде говоря, она не из тех женщин, которые боятся угроз, так что ручаться трудно…

Вакана. Удивительная храбрость для гейши!.. Ладно, пришли ее ко мне.

Мацумура. Господин Вакана! Прошу вас, поручите мне это дело!

Вакана. У вас есть какой-нибудь план?

Мацу мура. Нет. Но если О-Кичи такая храбрая, надо отрубить ей голову и отослать эту голову в консульство. Мы скажем, что вынуждены были так поступить, потому что, несмотря на все наши уговоры, она отказалась Честь магистрата будет спасена!

Вакана. Ну, это, пожалуй, чересчур!..

Иноуэ. Нет, нет, это было бы совершенно напрасное убийство. Чужеземцы ничего не поймут. Это их только напугает. (К Сайто.) Придумай что-нибудь более подходящее!

Сайто. Господин!..

Иноуэ. Тебе же известно, наверное, что-нибудь о ее частной жизни? Надо как-то воздействовать на нее с этой стороны.

Сайто (после минутного размышления). Придумал!

Иноуэ. Что именно?