Для изголовья Джелаль-эд-Дин использовал очень легкое, хорезмского образца, седло, обтянутое кожей, с которым он никогда не расставался.
Воспитателем и учителем будущего шаха в воинском искусстве был знаменитый полководец, весь изрубленный в битвах, Тимур-Мелик. Он рассказывал и о своих походах, и хорезмийских богатырях прошлого, как они создавали славу и могущество Великого Хорезма и как дед и прадед Джелаль-эд-Дина сражениями и победами раздвигали границы родной страны.
Одно имя всегда волновало Джелаль-эд-Дина – прославленное имя Искандера Великого Двурогого[3]. Молодой наследник страстно хотел подробнее ознакомиться с жизнью этого необычайного полководца.
У Джелаль-эд-Дина был также и духовный наставник, факих[4] Хасан-Юсуф, тихий, сумрачный старик, приходивший медленными, неслышными шагами, принося в цветном платке несколько старинных книг, пахнущих воском и шафраном. Он читал нараспев арабские тексты и переводил их на узбекский язык, объясняя поучения пророка Мухаммеда, да почтит Аллах лик его!
А Джелаль-эд-Дин внимательно слушал старого учителя, всматривался черными пытливыми глазами в его седую бороду и крючковатый нос, следя, как тот водил сморщенным пальцем с желтым ногтем по священным строкам книги… Но мысли его уносились далеко, в горы и равнины Ирана, и вместо рядов арабских букв, сплетенных искусной вязью, он видел стройные ряды воинов, ощетинившихся длинными копьями, или стремительно скачущих всадников, а впереди – его, в серебряном шлеме с белыми крыльями, непобедимого, необычайного Искандера…
Однажды Джелаль-эд-Дин прервал Хасан-Юсуфа во время его разглагольствований о правилах веры и закричал:
– Довольно! Это выше моих сил! Отныне ты мне будешь рассказывать о том, к кому летит моя душа!..
Старый ученый оторопел… Он положил палец на нижнюю губу и стал грызть желтый ноготь. А Джелаль-эд-Дин продолжал:
– Скажи мне, достопочтенный наставник, нет ли у тебя такой книги, в которой была бы описана жизнь и походы великого Искандера?
Хасан-Юсуф рассердился:
– Как ты смеешь прерывать чтение «Благородного свитка»[5]?! Почитание Аллаха – прежде всего! И я должен научить тебя этому, как приказал мне Хорезм-шах: «Привлечь сына к беседам с людьми богобоязненными и рассеять безумные мысли, так как ему не суждено быть шахом Хорезма».
Джелаль-эд-Дин вздрогнул… То, что он услышал, показалось ему невероятным:
– Но я ж наследник древнего престола Великого Хорезма?! Кто может лишить меня этого?
– Кто дал тебе это счастье, тот может тебя и лишить его! Если его величество увидит, что ты слишком любим народом, он назначит своим наследником самого младшего из своих сыновей, ребенка, чтобы в нем еще долго не иметь себе соперника… – Здесь старик перепугался, что сказал лишнее, захлопнул книгу и, схватив свои туфли, хотел убежать, но Джелаль-эд-Дин крепко держал его за одежду.
– Сейчас ты мне расскажешь все, что знаешь про великого Искандера!
Старик засопел, прикрыл широким рукавом глаза и прошептал:
– Да поведет тебя Всевышний по светлому пути удачи!.. – Факих выпрямился и, снова став сумрачным, заговорил, как обычно, нараспев: – Если ты хочешь знать жизнь и подвиги Искандера-Румийца, истребителя народов, – да не помилует его Аллах! – то послушайся моего совета. У твоего отца в потайном месте хранится драгоценная библиотека. Среди редчайших книг, конечно, есть и книга об Искандере…
– Благодарю тебя за важные указания, достопочтенный мой наставник!
Охая, с бормотанием молитв, старик удалился.
На другой день Джелаль-эд-Дин был у хранителя библиотеки, престарелого шахского летописца Шахир-Сулеймана Аль-Хорезми. Раньше ему не приходилось встречаться с этим великим ученым-историком, который изо дня в день, сорок лет без перерыва, записывал в большую толстую книгу летопись всех важнейших событий, происходивших во владениях Хорезм-шаха.
Библиотека находилась в небольшой квадратной комнате с железными решетками на маленьких окнах под самым потолком. Старый летописец, несмотря на жаркий день закутанный в бараний тулуп, сидел на истертом коврике. Перед ним на резной деревянной подставке лежала развернутая большая книга, а рядом с ним на коленях сидел его молодой чтец и переписчик – старик уже наполовину ослеп и сам не мог ни читать, ни писать. От дряхлости у него тряслась голова, но мысли оставались ясными, и память воскрешала события далеких лет. Он диктовал переписчику фразу за фразой, а тот, повторив, обмакивал тростниковый калям в бронзовую чернильницу и быстро записывал их в большой книге красивой арабской вязью.
Шахир-Сулейман встретил Джелаль-эд-Дина сперва сердито:
– Приходят сюда знатные юноши посмотреть на меня, точно я пляшущий Карагез или ученая обезьяна, а настоящего дела нет ни у кого!
Узнав, что Джелаль-эд-Дин наследник престола, летописец раскашлялся и приказал помощнику вписать в книгу, что в такой-то день такого-то месяца наследный принц Джелаль-эд-Дин Менгу-Берти, желая просветить свой ум светом знания, посетил старинную библиотеку Хорезм-шаха.
– Вот перед тобой драгоценное книгохранилище! – И старик указал трясущейся рукой на пять сундуков из потемневшего дерева, прикованных железными цепями к стене. – Отопри сундуки, – сказал он переписчику, сняв с пояса связку ключей. – Покажи книги дорогому, почтенному гостю.
Зазвенели пружины замков, все пять крышек были откинуты. Переписчик доставал книгу за книгой, громко читал название каждой, написанное на первой странице, и потом передавал ее летописцу. Старик любовно ощупывал каждую и вкратце рассказывал ее содержание. И вдруг одна книга оказалась той, которую искал Джелаль-эд-Дин. Она называлась: «Книга лекаря и философа Каллисфена о жизни, походах, завоеваниях и несчастной смерти царя Азии Искандера Зулькарнайна».
– Больше мне ничего не надо! – воскликнул Джелаль-эд-Дин. – Отложи эту книгу! Я хочу читать ее и возьму с собой!
Старик снова раскашлялся и затрясся:
– Я не могу допустить этого! Я приставлен его величеством беречь библиотеку… Без личного приказа Хорезм-шаха, запечатанного его перстнем, ни одна книга не может быть вынесена отсюда! – И он приказал переписчику: – Читай эту книгу нашему молодому наследнику!.. Начинай!
Певучим, ясным голосом переписчик стал читать. Джелаль-эд-Дин жадно слушал, а старик кивал головой и скоро задремал. Когда повесть дошла до того места, где говорилось: «Искандер из всех книг любил одну, поэму Гомера „Илиаду“ о подвигах Ахиллеса и других героев, и эту книгу он всегда держал под своим изголовьем», – Джелаль-эд-Дин загорелся и воскликнул:
– Я тоже хочу всегда иметь при себе книгу о подвигах Искандера, написанную так мелко, чтобы она помещалась в моем седельном мешке и всегда лежала под моим изголовьем!
Переписчик, взглянув в лицо Джелаль-эд-Дину блестящими серыми глазами, прошептал, косясь на дремлющего старика:
– Я перепишу тебе эту книгу, храбрый батыр! На это понадобится сорок дней. Для тебя я все сделаю!
Тогда Джелаль-эд-Дин впервые заметил, что у переписчика хрустальные глаза, что у него ямочки на щеках, когда он улыбается, и что на его маленьких, точно девичьих, нежных руках нет ни одного кольца, ни одного браслета.
– Кто твои родители? Откуда ты?
– Не знаю! Ребенком я была куплена на базаре невольников и с тех пор стала рабыней Шахир- Сулеймана. Он научил меня читать и переписывать книги, их сшивать и рисовать картинки тушью, красной киноварью и золотом. Я благодарна ему, так как, зная это ремесло, я всегда найду работу и не умру от голода.
– Значит, ты девушка?
– Да, меня зовут Бент-Занкиджа.
– Если ты сделаешь то, что обещала, – говорил Джелаль-эд-Дин холодно и спокойно, хотя сердце его трепетало как птица, – то я заплачу тебе за каждую страницу по динару. А на каждый палец надену по
