— Я вам говорила, что у них не все дома, — подсказала Гвен.
— Ох, лучше помолчи, Гвен, — напомнил Баттлмонт.
— Хорошо, Андре.
— И что нам делать? — спросил Оулинг.
— Я уже вам сказал, — отвечал Баттлмонт. — Оставьте нас в покое, и мы оставим вас.
— Но мои списки? — настаивала Финнистер.
— Вы думаете, что наша Гвен, здоровая или не совсем, не в состоянии решить вашу проблему, — проговорил Баттлмонт. — Так используйте обычные предписания для пополнения списков.
— Не буду!
— Будете, — сказал Оулинг.
— Генерал Оулинг, я отказываюсь…
— Что произойдет, если я передам эту проблему Генеральному штабу? — спросил Оулинг. — Где корни этой проблемы? В отделе психологии. Кто будет следующим? Люди, которые решат проблему на месте, вот кто!
— Но… — начала опять Финнистер.
— В этом случае идеи мисс Эверест прозвучали весьма романтично… если их слегка видоизменить, конечно.
— Никаких изменений, — отрезал Баттлмонт.
«Ну вылитый Наполеон!» — подумала Гвен.
— Ну хоть в мелких, незначительных деталях, — упрашивал Оулинг. — С точки зрения техники.
— Ну, пожалуй, — согласился Баттлмонт. — Но мы проверим, какие будут сделаны модификации.
— Я уверен, что мы сработаемся, — уверил его Оулинг.
Финнистер повернулась к ним спиной.
— Маленькая деталь, — тихо сказал Баттлмонт. — Когда обнаружите чек с удвоенной суммой вознаграждения агентству, не забудьте о премии для мисс Эверест.
— Естественно, — сказал Оулинг.
— Естественно, — сказал Баттлмонт.
Когда космические генералы, наконец, отбыли, Баттлмонт повернулся к Гвен:
— Ты была совсем плоха, Гвен!
— Но, Андре…
— Увольнение! — гаркнул он.
— Но…
— О, я понимаю, Гвен, это моя ошибка. Ты так много работала. Но теперь все в прошлом.
— Андре, ты не…
— Еще как! Я понимаю. Ты собиралась потонуть вместе с кораблем. Моя бедная, дорогая Гвен. Стремление к смерти. Если бы ты только обращала внимание на советы Интердормы!
— Я никого здесь не хотела обидеть, Андре. Только тех двоих…
— Да. Да, я знаю. У тебя в голове все смешалось.
— Это верно! — ей хотелось заплакать. Она не плакала с тех пор, как… она и сама не помнила, с каких пор. — А знаешь, я даже не помню, когда плакала в последний раз, — сказала она.
— Точно! — заметил Баттлмонт. — Я-то плачу все время. Тебе необходимо стабилизирующее влияние. Нужно, чтобы кто-то научил тебя плакать.
— Ты научишь меня, Андре?
— Я… — он вытер слезы с глаз. — Ты поедешь в отпуск! Немедленно! Вместе со мной.
— Хорошо, Андре.
— А когда вернемся…
— Я не хочу возвращаться в агентство, Андре… Я… не могу.
— Так тому и быть! — заключил он. — Рекламный бизнес! Он тебя достал!
Она содрогнулась.
— Я просто… не могу заниматься кампаниями!
— Ты будешь писать книгу, — решил Баттлмонт.
— Что?
— Это лучший из известных способов терапии. Я сам прошел через это. Напишешь книгу о рекламном бизнесе. Осветишь все грязные трюки: колокольчики гипноза, рекламодателей, финансирующих сборники текстов для помещения в них своей рекламы, залы с запрограммированными посетителями и так далее. Все, что знаешь.
— Я бы смогла, — призналась она.
— И расскажешь обо всем.
— Правда?
— Напишешь это все под псевдонимом, — сказал Баттлмонт. — Так надежнее.
— Когда начнется наш отпуск, Андре?
— Завтра, — на какую-то долю секунды к нему вернулся прежний панический страх. — А ты не думаешь, что я… уродлив, как поросенок?
— Ты просто прекрасен, — ответила она. И пригладила взъерошенный венчик его волос вокруг лысины. — А это ничего, что я более сообразительна, чем ты?
— Ах, дорогая, конечно, ты умнее в том, что касается интеллектуальной деятельности, но вот в сердечных вопросах…
Примечания
1
Sonnet-Bonnet — Соннет-шляпа
2
Sinister — зловещий
3
Howling — завывающий, ревущий
4
Игра слов: по-английски — Absolutely Worst Flap (AWF); с добавлением UL (сокращение от «Unlimited») получается английское слово «AWFUL», что означает «ужасный».
