Секс как орудие убийства

иначе я заставлю тебя проглотить этот значок, которого ты не заслуживаешь!

– Достаточно, лейтенант.

– Нет, не достаточно! – Она стремительно повер­нулась к Уитни. – Двадцатидвухлетний мальчишка только что рассказал мне, что они с приятелем скучали и придумали игру, кто из них соблазнит больше жен­щин. Причем сделать это надо было как можно более замысловато. По доллару за очко, по паршивому долла­ру за очко! Они одурманивали свои жертвы, насиловали и убивали ради того, чтобы выяснить, кто из них двоих лучший жеребец-производитель. А когда Макнамара по­нял, чем занимается его внук со своим закадычным дружком, и сказал им об этом, они вышибли ему мозги. Однако этого им оказалось мало. Они ввели ему стиму­лятор, не дав умереть на месте, раздели догола, еще раз ударили по голове и бросили в реку, решив унизить по­сле смерти!

Ева на мгновение замолчала, чтобы перевести дыха­ние, а потом добавила:

– Три человека погибли, четвертый находится в больнице и борется за жизнь. Если копы будут грызться друг с другом из-за личной неприязни, жертв будет боль­ше. Так что этого недостаточно. Совершенно недоста­точно.

– Если вы думаете, что можете срывать на мне зло… – взвился Ренфру.

– Сядьте, детектив. – Хейз медленно поднялся со стула.

– Капитан…

– Я сказал, сядьте. Немедленно. Никакой жалобы отдел подавать не будет. Но если лейтенант Даллас же­лает подать жалобу…

– Не желаю.

Хейз коротко поклонился.

– В таком случае, вы более достойный человек, чем я. Майор, я хотел бы получить копию этой дискеты.

– Получите.

– Я ознакомлюсь с ее содержимым и решу, какие следует принять меры. Ренфру, только откройте рот, и я сам подам на вас жалобу! Выйдите отсюда. Я приказываю.

Ренфру затрясся от оскорбления.

– Есть, сэр, но я протестую.

– Так и запишем. – Когда за детективом захлопну­лась дверь, Хейз продолжил: – Майор Уитни, примите извинения за то, что я обратился к вам с этим грязным делом, а также за поведение моего подчиненного.

– Я принимаю ваши извинения, капитан, но считаю, что ваш подчиненный заслуживает взыскания.

– Сэр, Ренфру заслуживает хорошего пинка в зад, и я обещаю, что он его получит. Лейтенант, у вас я тоже прошу прощения.

– Не за что, капитан.

– Вот тут я с вами не согласен. Впервые за все это время. Я несу ответственность за свой отдел и за каждо­го, кто находится под моим началом. Майор, большое спасибо за то, что уделили нам время.

Он пошел к двери, но на пороге обернулся.

– Лейтенант, я встречался с сержантом Клуни. При­ходил навестить его в тюрьме, когда выяснились все об­стоятельства дела. По его словам, у вас незапятнанная репутация. Он рад, что именно вы арестовали его. Не знаю, имеет ли это значение для вас, но для него – без­условно.

Хейз вышел и тихо закрыл за собой дверь.

Оставшись наедине с Евой, Уитни поднялся.

– Кофе, лейтенант?

– Нет, сэр. Спасибо.

– Садитесь, Даллас.

– Майор, я прошу прощения за грубость и наруше­ние субординации. Мое поведение было…

– Впечатляющим, – перебил ее Уитни. – Не пор­тите это впечатление запоздалыми воспоминаниями о том, что нужно уважать начальство.

Ева поморщилась, пытаясь найти нужные слова.

– Я сознаю, что мне нет прощения.

– Оно и не требуется. Но если бы я его требовал, лейтенант, то первым делом спросил бы вас, долго ли вы спали этой ночью.

– Я не…

– Отвечайте на вопрос.

– Два часа.

– А предыдущей?

– Не… не помню.

– Я просил вас сесть, – напомнил Уитни. – Может быть, отдать приказ?

Ева села.

– Я ни разу не был свидетелем того, как вы снимае­те стружку с полицейских. Только слышал сплетни, – добавил он. – И теперь могу сказать, что вы заслужили свою репутацию. В случае с Клуни и Сто двадцать вось­мым отделом вы все сделали так, как нужно. Но при этом вызвали огонь на себя.

– Я знаю, сэр.

Уитни внимательно посмотрел ей в лицо и понял, что она держится из последних сил.

– Ева, на свете существуют и другие вещи, кроме значка полицейского.

Она удивленно уставилась на него – никогда в жиз­ни Уитни не называл ее по имени.

– Да, сэр, я знаю.

– Как профессионал, да и просто как человек, вы от­носитесь к высшему разряду. У обычных людей это вы­зывает ревность и досаду. Ренфру – классический при­мер.

– Майор, мне нет дела до этого человека.

– Рад слышать… Значит, Кевин Морано признался в совершенных им преступлениях?

– Да, сэр. – Ева хотела встать и доложить, но Уитни жестом велел ей оставаться на месте.

– Пока что я не требую формального отчета. Понял суть из вашей речи. Вы уже получили ордер на арест Люциуса Данвуда?

– Запросила. Надеюсь, он уже лежит у меня в каби­нете.

– Прекрасно. Сообщите, когда он будет у вас в ру­ках. Мы созовем пресс-конференцию, после которой я приказываю вам ехать домой и проспать минимум восемь часов. Можете использовать для этого все, что угодно.

Когда она вышла, Уитни взял дискету и повертел ее в ладони. Дискета отбрасывала солнечные зайчики.

«Безупречная репутация… – думал он. – Исчерпы­вающая характеристика лейтенанта Евы Даллас». Следя за игрой света, он набрал номер начальника управления Тиббла. Нужно было отчитаться перед начальством.

Искушение выбить дверь и ворваться в особняк с целым отрядом до зубов вооруженных копов, облачен­ных в бронежилеты, было слишком велико. Тем более что обстоятельства дела и тяжесть обвинения давали ей такую возможность. Но это вызвало бы грандиозный шум. А значит, было бы совершенно непростительно.

Ева поборола соблазн и подошла к двери. Ее сопро­вождала только Пибоди.

– Все посты готовы?

– Подтверждаю готовность, – прозвучал в наушни­ках голос Фини. – Если он попытается удрать от тебя, мы его возьмем.

– Сообщение принято. – Ева посмотрела на Пибо­ди. – Он не удерет от нас.

– Ни за что!

Ева нажала на звонок и стала считать секунды, по­качиваясь на каблуках. Когда она досчитала до десяти, дверь открыл молодой человек, видимо выполняющий обязанности дворецкого.

– Помните меня? – белозубо улыбнулась ему Ева. – Мне нужно поговорить с мистером Данвудом.

– Да, лейтенант. Входите, пожалуйста. Я сообщу мистеру Данвуду, что вы здесь. Могу я предложить вам слегка подкрепиться, пока вы будете ждать?