Дебора продолжила:
— У нас налицо хладнокровное убийство. И штат будет требовать смертного приговора. — Она сложила руки на своих записях и кивнула Симмонсу. — Ну, так о чем вы хотели поговорить?
Симмонс потянул за свой галстук. Дым от сигареты Парино шел в его сторону, и поэтому глаза адвоката слезились.
— Мой клиент информирован, что имеет право обратиться в офис окружного прокурора и предложить сотрудничество. — Адвокат прочистил горло. — В обмен на льготы и на смягчение выдвинутых против него обвинений. От убийства до незаконного хранения оружия.
Дебора подняла бровь, в тишине было слышно, как бьется ее сердце.
— Я жду продолжения.
— Это не шутка, сестренка! — Парино склонился над столом. — Мне есть что предложить, и тебе лучше принять правила игры.
Дебора нарочитыми движениями положила свой записи обратно в портфель, защелкнула замок и встала.
— Ты подонок, Парино! Ничто, ничто из того, что ты собираешься предложить, не вернет тебе свободы. Если ты думаешь, что тебе удастся обвести вокруг пальца меня и наших сотрудников, то ты глубоко заблуждаешься!
Увидев, что она направилась к двери, Симмонс вскочил:
— Пожалуйста, мисс О'Рурк, давайте обсудим ситуацию!
Дебора резко повернулась к нему:
— Конечно, обсудим. Как только вы сделаете мне реальное предложение.
Парино сказал что-то короткое и непристойное, отчего Симмонс побледнел. Дебора холодно, бесстрастно взглянула на него.
— Штат будет настаивать на обвинении в убийстве и смертном приговоре, — спокойно произнесла она. — И поверьте мне, я позабочусь о том, чтобы общество избавили от вашего клиента, как, от пиявки.
— Я выйду отсюда! — заорал на нее Парино, вскочив и бешено сверкнув глазами. — И уж тогда я разыщу тебя, сука!
— Вы не выйдете отсюда, — Она посмотрела на него через стол холодным немигающим взглядом. — Я очень хорошо выполняю свои обязанности, Парино, то есть засаживаю маленьких бешеных животных вроде вас в клетки. В вашем же случае я постараюсь приложить все свои силы. Вы не выйдете отсюда, — повторила она. — А когда вы будете томиться в камере смертников, я хочу, чтобы вы вспоминали обо мне.
— Убийство второй степени, — быстро произнес Симмонс.
— Тебе не удастся продать меня, сукин сын! — словно бешеное эхо, раздался голос его клиента.
Дебора проигнорировала Парино и посмотрела в напряженные глаза Симмонса. Что-то здесь нечисто, она это чувствовала.
— Убийство первой степени, — повторила она. — Пожизненное заключение, а не смертная казнь, если, конечно, не вскроются какие-нибудь факты, затрагивающие мои интересы.
— Пожалуйста, позвольте мне поговорить с моим клиентом. Мне нужна минута, не больше.
— Конечно. — Она оставила истекающего потом адвоката с его орущим клиентом.
Двадцать минут спустя она снова встретилась с Парино за поцарапанным столом. Он был бледнее, спокойнее и докурил сигарету до фильтра.
— Выкладывайте свои карты Парино, — предложила она.
— Я требую неприкосновенности.
— От каких-либо обвинений, которые могут быть выдвинуты против вас на основании информации, которую вы мне дадите? Договорились. — Он уже был у нее в кармане.
— И защиты.
— Это гарантированно.
Он заколебался, играя сигаретой и прожженной пластиковой пепельницей. Но она знала, что загнала его в угол. Двадцать лет.
Адвокат обещал, что, вероятно, через двадцать лет он будет условно освобожден.
Двадцать лет тюрьмы все равно лучше, чем электрический стул. Крепкий парень сумеет постоять за себя в местах не столь отдаленных. А Парино считал себя очень крепким парнем.
— Я кое-что поставлял каким-то парням. Тяжелые наркотики. Перевозил это барахло с доков к антикварному магазину в центре города. Мне хорошо платили, слишком хорошо, поэтому я понял, что, кроме старинных ваз, в этих корзинах есть что-то еще. — Неуклюжий в своих наручниках, он прикурил от тлеющего фильтра другую сигарету. — Вот я и решил сам посмотреть. Открыл одну из корзин. Она была набита кокаином. Черт, я никогда не видел столько снега! Сто, может быть, сто пятьдесят фунтов. И он был чистым.
— Откуда вам это известно?
Он облизал губы, затем широко улыбнулся.
— Я взял один из пакетов и засунул под рубашку. Говорю вам, этого достаточно, чтобы засадить любое рыло в штате на двадцать лет.
— Как называется магазин? Он снова облизал губы.
— Я хочу знать, заключим ли мы сделку?
— Да, если ваша информация подтвердится. А если вы водите меня за нос, то нет.
— «Вечное». Вот как он называется. Это на Седьмой. Мы делали туда поставки один, может быть, два раза в неделю. А вот как часто там был кокаин, а как часто античные штучки, не знаю.
— Назовите мне несколько имен.
— Того парня, который работал со мной в доках, звали Мышь. Просто Мышь, это все, что я знаю.
— Кто вас нанял?
— Один парень. Он пришел к Лоредо, в бар в Уэст-Энде, где ошиваются ребята из нашей группировки «Дьяволы». Он сказал, что у него есть работа, если у меня сильный хребет и я умею держать язык за зубами. Вот мы с Реем и согласились.
— Рей?
— Рей Сантьяго. Он один из нас, «Дьяволов».
— Как выглядел человек, который вас нанял?
— Маленький, довольно страшненький парень. Большие усы, пара золотых зубов. Пришел к Лоредо в хорошем костюме, но никому в голову не приходило якшаться с ним.
Дебора взяла свои записки, кивнула, уверенная, что Парино выжат до конца.
— Хорошо, я это проверю. Если вы были честны со мной, то убедитесь, что и я честна с вами. — Она встала и взглянула на Симмонса: — Я с вами свяжусь.
Когда она покинула кабинет, в голове у нее стучало, У нее сдавило виски и закружилась голова, как всегда, когда она сталкивалась с людьми типа Парино.
Господи, ему девятнадцать лет, думала она, бросая дежурному сержанту жетон посетителя. Едва получил право голосовать, а уже с особой жестокостью застрелил другого человека! Она знала, что он не испытывает угрызений совести. «Дьяволы» считали эти перевозки неким племенным ритуалом. А она, как представитель закона, заключила с ним сделку!
Так работает система, напомнила она себе, выйдя из душного полицейского участка в палящий зной. Она продаст Парино, как фишку в покере, и, возможно, выйдет на более крупную фигуру. В результате Парино проведет остаток юности и большую часть взрослой жизни за решеткой.
Она надеялась, что семья Рико Мендеса почувствует: юстиция работает.
— Неудачный день?
По-прежнему нахмуренная, она повернулась, прикрыла глаза ладонью и увидела Гейджа Гатри.
— А, здравствуйте. Что вы тут делаете? — Поджидаю вас.
Она подняла бровь, осторожно обдумывая правильную реакцию. Сегодня на нем был серый костюм, очень элегантный и в меру дорогой. Несмотря на высокую влажность, его белая рубашка казалась свежей. Серый шелковый галстук был аккуратно завязан.
