Айкон прошел мимо полицейского, дежурившего у дверей палаты его пациентки, словно тот был невидимкой.
— Мне хотелось бы присутствовать. Понаблюдать ее во время вашей беседы с ней.
— Без проблем.
Ева кивнула охраннику и вошла.
По роскоши обстановки палата не уступала номеру пятизвездочного отеля, а цветов в ней было столько, что ими можно было заполнить Таймс-сквер.
Посеребренные бледно-розовые стены были увешаны портретами богинь. В помещении была устроена своя приемная, обозначенная широкими креслами и полированными столиками. Здесь визитеры могли поговорить или провести время, включив телевизор.
Безбрежные окна были защищены специальными экранами, ограждающими комнату от взоров любопытной прессы, которая могла бы подлететь сюда на вертолете. Но изнутри экраны были прозрачными: клиентка и ее посетители могли любоваться великолепными видами парка.
В постели, застланной бледно-розовыми простынями с белоснежной кружевной отделкой, лежала женщина, прекрасное лицо которой выглядело так, словно по нему прошелся паровой каток.
Почерневшая кожа, белые бинты, повязка, закрывающая левый глаз. Роскошные губы, благодаря которым было продано губного контурного карандаша, губной помады и блеска для губ на миллионы долларов, распухли и были вымазаны каким-то зеленоватым кремом. Роскошные волосы, ответственные за производство и продажу бессчетных баррелей шампуней, кондиционеров, бальзамов, гелей и лаков, напоминали бывшую в длительном употреблении швабру.
Единственный видимый глаз изумрудно-зеленого цвета, окруженный синяком всех цветов радуги, покосился на Еву.
— Моя клиентка глубоко страдает, — начал адвокат. — У нее стресс, она накачана препаратами. Я…
— Заткнись, Чарли. — Голос женщины на кровати звучал хрипло и натужно, но адвокат поджал губы и замолчал. — Смотрите хорошенько, — обратилась женщина к Еве. — Этот сукин сын потешился всласть. Полюбуйтесь, что он сделал с моим лицом!
— Мисс Тэн…
— Эй, я тебя знаю! Разве я тебя не знаю? — Теперь Ева поняла, почему у нее такой хриплый и шипящий голос: Ли-Ли говорила сквозь стиснутые зубы. Челюсть у нее была сломана. Должно болеть, как черт знает что. — Лица — это мой бизнес, а твое лицо… Рорк. Коп Рорка. Вот так номер!
— Лейтенант Ева Даллас. Детектив Пибоди, моя напарница.
— Стукались с ним бедрами четыре… нет, уже пять лет назад. Все выходные в Риме шел дождь. Римские каникулы! Боженька мой, ну и стояк у него! — Зеленый глаз весело подмигнул. — Тебя это смущает?
— Вы с ним стукались бедрами последнюю пару лет?
— Увы, нет. Только те незабываемые римские каникулы.
— Ну, тогда это меня не смущает. Почему бы нам не поговорить о том, что произошло между вами и Брайгерном Спигалом позавчерашней ночью?
— Хреносос гребаный.
— Ли-Ли, — кротко упрекнул ее доктор.
— Ну, извини, извини. Уилл не одобряет крепких выражений. Он меня изуродовал. — Глаз закрылся, она медленно вдохнула и выдохнула: — Господи, до чего больно! Можно мне воды?
Адвокат схватил серебряный стакан с серебряной соломинкой и поднес к ее губам.
Она втянула воду, отдышалась, еще раз потянула, потом похлопала его по руке.
— Извини, Чарли. Извини, что велела тебе заткнуться. Я не в лучшей форме.
— Ты не обязана говорить с полицией прямо сейчас, Ли-Ли.
— Ты обесточил мой телик, чтобы я не слышала и не знала, что они обо мне говорят. А мне не нужен телик. Я и без телика знаю, что эти шакалы и гиены талдычат обо всем об этом. Я хочу все прояснить. Я имею право голоса, черт бы его побрал.
Глаз заслезился, и она яростно заморгала, стараясь не дать воли слезам. Ева тут же прониклась к ней невольным уважением.
— У вас с мистером Спигалом были отношения? Интимные отношения.
— Спаривались все лето, как кролики.
— Ли-Ли, — начал Чарли, но она отмахнулась от него быстрым, нетерпеливым жестом, очень понятным Еве.
— Я тебе рассказала, как все было, Чарли. Ты мне веришь?
— Разумеется, я тебе верю.
— Ну, так дай мне рассказать копу Рорка. Я познакомилась с Браем этой весной, в мае. Он снимал фильм тут, в Нью-Йорке, и я получила роль. Полсуток не прошло после первых здрасте-здрасте, как мы оказались в койке. В койке он великолепен… был великолепен, — уточнила Ли-Ли. — До того великолепен, что юбка сама на морду задирается. Тупой, как табуретка, и, как я узнала позавчера, злобный, как… даже не знаю, с чем его сравнить. В голову ничего не приходит.
Она вновь потянула соломинку, сделала три неглубоких вздоха.
— Нам было весело, у нас был отличный секс, мы попали в обойму, на всех светских тусовках проходили на ура. Вот тут-то у него башню и снесло. «Хочу того, не хочу сего», «Нет, ты этого не сделаешь», «Мы идем туда», «Где ты была?» и так далее. Я решила: все, хватит с меня. Порвала с ним на прошлой неделе. Давай, говорю, слегка притормозим на время. Было здорово, но не будем все портить. Он, конечно, разозлился, я сразу заметила, но сделал вид, что все в порядке. Ну, я решила: все, вопрос исчерпан. Мы же не дети, ради всего святого! И мы не были влюблены или что-то в этом роде.
— Он угрожал вам в тот момент, применял физическую силу?
— Нет. — Ли-Ли подняла руку к лицу, и, хотя ее голос остался тверд, Ева заметила, что пальцы у нее дрожат. — Он сделал вид, что это его план. «Ну да, я и сам хотел, только не знал, как сказать. Мы уже выдоили ситуацию досуха». Он собирался лететь в Лос-Анджелес, снимать рекламные ролики для нашего фильма. И когда он позвонил, сказал, что вернулся в Нью-Йорк и хочет зайти поговорить, я сказала: валяй.
— Он связался с вами незадолго до одиннадцати вечера?
— Точно сказать не могу. — Ли-Ли сумела выжать из себя кривоватую улыбку. — Я ужинала с друзьями в «Лугах». Карли Джо, Прести Бинг, Эппл Грэнд.
— Мы с ними говорили, — вставила Пибоди. — Они подтверждают, что ужинали с вами вместе и что вы ушли из ресторана в тот вечер где-то около десяти.
— Ну да, они еще собирались заглянуть в клуб, но я была не в настроении. Неверный ход, как потом выяснилось. — Ли-Ли коснулась своего лица и уронила руку на постель. — Я вернулась домой, начала читать сценарий нового фильма — мне его прислал мой агент. Скука смертная, я чуть челюсть не своротила. Думаю, хоть бы заглянул кто, что ли? А тут как раз и Брай позвонил. Мы выпили вина, поговорили, он сделал пару пассов. Это он умеет, — добавила она с улыбкой. — Мы перенесли разговор в спальню, плотно занялись сексом. А потом он говорит: «Еще не хватало, чтобы бабы мне указывали, когда притормозить! Я сам тебе дам знать, когда с тобой покончу!» Сукин сын!
Ева внимательно наблюдала за лицом Ли-Ли.
— Он вас разозлил?
— По-крупному. Пришел ко мне, затащил в постель только для того, чтобы это сказать! — Краска гнева пробилась на ее разукрашенном кровоподтеками лице. — И я его впустила. Поэтому на себя я разозлилась не меньше, чем на него. Я ничего не сказала. Встала, схватила халат и спустилась вниз, чтобы немного успокоиться. В шоу-бизнесе выгодно — чертовски выгодно — не заводить врагов. Вот я и спустилась в кухню, решила немного остыть, понять, как с этим справиться. Подумала, приготовлю-ка я омлет из яичных белков.
— Извините, — прервала ее Ева. — Вы встали с постели, вы обозлены и вы собираетесь готовить омлет?
— Конечно. Я люблю готовить. Помогает думать.
— В вашем пентхаузе не меньше десятка микроволновок. Можно что угодно разогреть.
