Он кивнул.
«Очень хорошо. Прости, что потревожил твой отдых».
«Не понимаю, зачем тебе понадобилось так рано приходить домой и задавать мне этот глупый вопрос, когда ты заранее знал ответ?»
Он снова кивнул в ответ.
«Да, в глубине души я знал, но хотел услышать это от тебя».
«Ричард, во имя всего святого, почему? Неужели тебе нужен развод?.. Чем ты недоволен?»
Некоторое время он молчал, потом произнес: «А ты не хочешь развестись?»
«Ты прекрасно знаешь, что не хочу. Нам надо думать о Роберте, и я не потерплю никакого скандала в нашей семье», – ответила она.
Он опять улыбнулся своей странной язвительной улыбкой.
«Разумно. Именно ради Роберты я и не пойду на разрыв, а вовсе не потому, что мне не хочется затевать скандал».
Она была в крайнем изумлении и раздраженно спросила:
«Значит, ты хочешь, чтобы мы расстались?»
«Неужели ты думаешь, что я должен быть доволен тем, что у меня есть?» – в свою очередь спросил он.
«Конечно; у тебя есть ребенок, которого ты боготворишь, – ответила она, – этот чудесный… дом… деньги… и…»
«…и ты?» – закончил он за нее. Она опустила глаза.
«И я. Я твоя, за одним небольшим исключением».
«Ты принадлежишь мне только в глазах посторонних, а все остальное – исключение».
«Что ты хочешь этим сказать, Ричард?» – настойчиво спросила она.
«Ничего особенного, – ответил он. – Тебе это неинтересно. Моя жизнь всегда вызывала у тебя скуку… Мы сохраним наш так называемый брак ради Роберты».
«У тебя наверняка есть какая-то скрытая причина говорить все это. Видимо, ты хочешь найти себе оправдание, потому что у тебя появилась любовница».
«Ты умная женщина, Марион, – сказал он. – И очень проницательная. Тебя не проведешь. Возможно, ты права. Но если это даже и так, у тебя ведь нет причин жаловаться, верно? Ты вряд ли можешь требовать от меня верности. Думаю, тебя бы это не обидело. Все, что касается любви, вызывает у тебя отвращение. Забудем об этом. Я не устрою скандала, я не уйду из дома и не потребую развода. Берта в моей жизни значит слишком много. Ну а теперь успокойся и спи, для твоей красоты это полезно».
У нее осталось только чувство грустного разочарования. Как будто он и после смерти мог потревожить ее больше, чем при жизни.
Неужели Ричард изменял ей? Если да… то с кем?
Что с ней происходит? Она сама не своя – и так весь день. Вот уже неделя, как Ричард погиб в этой ужасной авиакатастрофе. Очевидно, только сейчас у нее наступила реакция.
Вошла Мица.
– В чем дело?
– Молодая дама, которая говорить, она должен видеть мистер Каррингтон-Эш.
– Мистер Каррингтон-Эш… – повторила оторопевшая Марион. – Глупость какая-то, Мица… А, ты хочешь сказать, мистера Питера. – Она засмеялась и прикусила губу. На мгновение ей подумалось, что девушка имела в виду Ричарда. И правда, у нее стали пошаливать нервы. – Зачем ей нужен мистер Питер? И кто она такая?
– Я не знаю, мадам. Она не давать имя. Она говорить, это очень важно, но не входить. Я спросить, хочет ли она видеть мадам, она говорить, нет.
Марион с раздражением вздохнула.
– Так что же она хочет?
– Не знаю, мадам, – терпеливо повторила Мица, но потом добавила с радостной улыбкой: – Мадемуазель очень шикарная. Она носить красный. Да, такой красивый красный цвет.
Мица замолчала. Марион села и посмотрела на нее с большим интересом.
– Мица, – сказала она. – Так ты говоришь, что молодая дама одета в красное?
– Да, мадам.
У Марион екнуло сердце.
Опять женщина в красном. Таинственная женщина. Это уже интересно. Она велела:
– Пусть подождет. Скажи, что я приму ее. Нет, не упоминай моего имени. Просто скажи, что позовешь мистера Питера, но проводи ее в гостиную. Я сама разберусь с ней. Ступай, Мица. Сделай, как я говорю.
– Да, мадам. – Мица удалилась.
