Входит Белоснежка.
БЕЛОСНЕЖКА. Можно войти?
КОРОЛЕВА. А... Белоснежка...
БЕЛОСНЕЖКА. Разрешите пожелать вам спокойной ночи, государыня-махеча...
КОРОЛЕВА. Спасибо... Есть ли у тебя ко мне какая-нибудь просьба?
БЕЛОСНЕЖКА. Нет.
КОРОЛЕВА. А на завтра?.. Может быть, ты хочешь завтра сделать что-нибудь
особенное?
БЕЛОСНЕЖКА. Нет, ничего... Разрешите идти спать?
КОРОЛЕВА. Иди...
Белоснежка идёт к выходу.
Погоди... А почему ты называешь меня всегда мачехой?.. И никогда не
называешь мамой?..
Белоснежка опускает голову, молчит.
Скажи.
БЕЛОСНЕЖКА. Моя мама умерла.
КОРОЛЕВА. Разве ты помнишь её?
БЕЛОСНЕЖКА. Нет... Но мне о ней рассказывал папа.
КОРОЛЕВА. Твой отец был моим мужем. А жена короля — мать его детей.
БЕЛОСНЕЖКА. Мой папа тоже давно умер.
КОРОЛЕВА. Ну... иди.
БЕЛОСНЕЖКА. Спокойной ночи, государыня-мачеха... (Уходит.)
КОРОЛЕВА. Нет, нет!.. Пока я красивее всех на свете, мне никто не
страшен. (Бросается к Зеркалу.)
Зеркало, зеркало,
Ты скажи скорее:
Кто на свете всех красивей,
Лучше и умнее?
ГОЛОС ЗЕРКАЛА.
Погляжу я вправо,
Погляжу я влево...
Ты красивей всех на свете,
Наша королева!
Занавес закрывается.
Перед занавесом — Ромашка и Кактус. Между ними стоит Белоснежка, и
они все вместе досчитывают удары пушек: «Десять, одиннадцать,
двенадцать...»
БЕЛОСНЕЖКА. Доброе утро!
РОМАШКА. Доброе утро!
КАКТУС. Доброе утро!
БЕЛОСНЕЖКА. Королева проснулась — и можно начинать работать. Сейчас я
вас быстренько полью и почищу. А то у меня сегодня просто уйма работы...
КАКТУС. Ну и моду взяла себе королева: просыпаться в двенадцать часов...
И никто до этого не может начать работать. И никто ничего не успевает. А
крестьяне, так те просто чуть от голода не помирают... А ложится эта
проклятая королева чуть не под утро. И никто до этого времени не имеет права
спать...
РОМАШКА. Тише, кактус! Кругом летают мухи-доносчицы... Узнает
королева — и палач сразу же разрубит тебя на куски.
КАКТУС. Подумаешь... Каждый мой кусок упадёт на землю и станет новым
кактусом. Такие уж мы, как известно. Чем больше нас рубят, тем больше нас
становится... Не больно-то мы боимся твоего палача... А кому не страшен
палач, тот не боится говорить правду.
РОМАШКА. Ты когда-нибудь доболтаешься.
БЕЛОСНЕЖКА (заканчивает поливать и протирать цветы). На свете много злых
королев, но посмотрите, как прекрасно всё-таки светит солнышко... Ну,
кажется, всё в порядке.
РОМАШКА. Я так благодарна тебе, милая, добрая Белоснежка!
КАКТУС. Спасибо... Да, сегодня тут пролетала пчела... Помнишь, которую
ты вытащила из воды?.. Она передавала тебе привет...
РОМАШКА. Большой привет!
КАКТУС. Ну, большой...
. РОМАШКА. От всей души...
КАКТУС. Ну, от всей души... Ужасно я не люблю всякие эти нежные
подробности.
РОМАШКА. Приходи к её дуплу — она угостит тебя мёдом.
КАКТУС. Вот этого пчела не говорила.
РОМАШКА. А я говорю — говорила.
КАКТУС. А я говорю — не говорила.
РОМАШКА. Разве ты не слышал, как она говорила?
КАКТУС. Это ты говорила, что она говорила, а она об этом не только не
говорила, но даже и не заговаривала...
РОМАШКА. Заговаривала, заговаривала... А ты просто толстый и глухой.
БЕЛОСНЕЖКА. Тише, тише... Слышите?.. Это ползёт муравей. Он несёт
тяжёлую-претяжёлую соломинку... Счастливой тебе работы, муравей!
РОМАШКА и КАКТУС. Счастливой работы!
БЕЛОСНЕЖКА. И не надо ссориться. Особенно когда для этого нет никакой
серьёзной причины... Дышите и грейтесь на солнышке. А я побегу починить
гнездо раненой ласточки. До завтра. Почему же вы мне не отвечаете?
Ромашка и Кактус грустно вздыхают.
В чём дело?
КАКТУС. Завтра ты можешь и не прийти, Белоснежка.
БЕЛОСНЕЖКА. Почему же?
КАКТУС. Завтра ты будешь взрослая.
БЕЛОСНЕЖКА. Ничего не понимаю.
РОМАШКА. Сегодня, когда пушки пробьют три часа, тебе исполнится
шестнадцать лет.
БЕЛОСНЕЖКА. Разве сегодня?.. Ах да, да... Кажется, припоминаю... С тех
пор как умер мой отец и я осталась с мачехой, мне никто не справлял день
рождения.
