- О, он очень расстраивается, когда шампанское выдыхается. Может, не стоит? - вдруг засомневалась Мэгги. - Ты, в отличие от Вивиана, не пьешь шампанского и, видимо, не намерен устраивать приемы в «Розовом утесе»…
- Купи, - решительно сказал он. - Я не нарушу традиций деда.
В результате такого случайного инцидента будущее «Розового утеса» определилось. Видимо, решение зрело в нем с того самого дня, когда он вернулся домой. Возможность передать поместье по наследству приобрела теперь для него новую ценность, которой он не осознавал прежде, до знакомства с Маргарет Стоу. Каждый ребенок имеет право иметь семейный очаг, и Бью намерен предоставить
Несомненно, это будет правильное решение. Он так и сделает. И Мэгги станет неотъемлемой частью его жизни.
Следующим пунктом их путешествия был Париж. Для Бью, посетившего Францию подростком, Париж остался в памяти городом изумительной красоты. Тогда он не увидел в нем романтического города влюбленных, ощутив это в полной мере только теперь.
Весна в Париже. Воздух был еще довольно холодным, но солнце ярко светило, когда они с Мэгги бродили по утопающим в зелени Елисейским полям.
Однажды Бью схватил ее за руку, когда она споткнулась на булыжной мостовой. Мэгги не отняла руки. Молчаливое согласие придало ему храбрости. В своем сознании он связал его с чувствами симпатии, одобрения и уважения, и сердце его преисполнилось чувством радости - он постепенно разрушал разъединившие их барьеры и завоевывал ее доверие.
Они провели день в Версале, восхищаясь богатством дворца, поразительными видами садов и фонтанов. Мэгги купила альбом в подарок мистеру Полли.
- Большой мастер-садовод, он, несомненно, оценит такое великолепие, - заметила она.
На другой день они бродили по ярмарке старинных вещей, раскинувшейся вдоль берега Сены. На одном из прилавков Мэгги увидела целую коллекцию искусно выполненных медных пуговиц.
- Для Уолласа! - радостно воскликнула она. - Они будут прекрасно смотреться на униформе и очень ему понравятся.
Бью, поразило ее заботливое отношение к людям, когда она затащила его в магазинчик дамского белья. Сначала он подумал, что она наконец-то решила купить что-нибудь для себя, но оказалось, она имела в виду миссис Фезерфилд.
- Ночная сорочка из Парижа с настоящим французским кружевом. Она будет в восторге, Бью.
Продавщица любезно разложила белье на прилавке. Бью, смотрел на сексуальные сорочки, которые перебирала Мэгги, пытаясь обуздать свое воображение. Однако сила воли не могла подавить его страсти… Выставленное на обозрение эротичное белье действовало в высшей степени возбуждающе.
- Тебе не кажется, что оно немного… ну, Фезерс не очень молода, и полновата, - критически заметил он, думая, что чем скорее они выберутся из магазина, тем лучше.
Мэгги засмеялась, ее забавляла его растерянность.
- Для женщины не существует возраста, чтобы ощущать себя женственной и восхитительно чувственной, - со знанием дела заявила она. - Миссис Фезерфилд очень нравится сорочка, которую я…
Мэгги замолчала, прикусив губу, а щеки ее ярко вспыхнули. Бью понял, о чем она вспомнила. Ее образ в темно-синей ночной сорочке, отороченной кружевом, вспыхнул в его памяти, невыносимо искушая его. Он ощущал, что и Мэгги охватило желание. Бью ликовал: она чувствует то же самое!
Он не стал медлить. Схватив разложенные на прилавке сорочки, он потащил Мэгги к примерочным кабинам. Она послушно последовала за ним, ужасно смущенная, но не протестующая.
Сердце Бью бешено билось, когда он задергивал занавеску примерочной кабинки. Все его тело трепетало от лихорадочного предвкушения, когда он прижал Мэгги к себе. Она прильнула к нему, и страстное нетерпение, отразившееся в ее глазах, воспламенило его.
Он заключил ее в объятия и поцеловал, и вся сила так долго сдерживаемой жажды вылилась в острую необходимость вызвать у нее ответное чувство. Губы Мэгги с такой же жадностью приникли к его рту. Бью, целовал ее лицо, вдыхая дурманящий запах волос. Они оба так сильно дрожали, отбросив, наконец, столь долго сдерживавшие их барьеры, что едва стояли на ногах.
Руки Бью с наслаждением заскользили по мягким изгибам ее тела, губы снова искали ее рот, словно поглощая его горячую чувственность. Ощущение было такое, будто он пил шампанское. Голова кружилась от опьянения. Тело Мэгги волнующе выгнулось, прижавшись к нему.
Бью испытывал почти болезненное возбуждение, его плоть словно сражалась с преградой джинсов, отчаянно стремясь найти приют в нежной колыбели ее бедер. Мэгги приникала к нему все теснее, ее грудь восхитительно прижималась к его груди, живот ласкал его затвердевшее естество, наслаждаясь им, приглашая и поощряя его, трепет ее бедер обнаруживал то же лихорадочное желание, что бушевало и в нем.
Он испытал ни с чем не сравнимое наслаждение, обнаружив, что она носит не колготки, а чулки, и шелковая полосочка ее трусиков позволяет легко проникнуть к самым интимным местам, чего он так страстно желал. Мэгги содрогалась, прерывисто дыша, когда он ласкал ее. Глаза ее широко раскрылись, и сквозь чувственный туман до нее дошло, где они и что происходит.
- Бью, мы же не можем… - прошептала она, тщетно пытаясь отказать, хотя все ее тело жаждало отдавать и принимать то, что он готов был дать ей.
- Мэгги, я умираю от желания…
Когда Бью провел своим напрягшимся горячим естеством по нежной тропинке ее плоти, уже возбужденной и встретившей его с исступленным восторгом, она с наслаждением выдохнула: «Да… да…» Глаза Мэгги выражали чувство облегчения и безрассудное приятие любого места, времени и обстоятельств.
Он обхватил руками ее мягкие округлые ягодицы и приподнял Мэгги. Сильное, чреватое взрывом напряжение требовало погрузиться в нее, как можно глубже и скорее.
Наступило мгновенье, ради которого можно было умереть, мгновенье полного понимания того, что значит быть вместе подобным образом, так глубоко соединенными, обретая единый внутренний мир.
Ее пальцы впились в его плечи, словно они тоже пытались погрузиться в его плоть, чтобы удержать его. Голова Мэгги была откинута, обнажая длинную шею, и у основания ее заметно пульсировала жилка. Он поцеловал ее, наслаждаясь обретенным чувством единства.
Бью, почувствовал, как ее мышцы стали конвульсивно сокращаться, и прервал поцелуй, чтобы управлять надвигающейся бурей чувств, стремительно убыстряя ритм, в то время, как волны ее оргазма захлестнули его, и неистовая радость поднималась в нем, словно вознося к небесам.
Мэгги приникла к Бью, обхватив его голову, а он уткнулся лицом в ее мягкую вздымающуюся грудь. Он крепко сжимал ее в объятиях, чтобы она не ускользнула от него, стараясь как можно дольше продлить их близость. Ее пальцы ласкали его, и на него нахлынул прилив нежности к этой женщине, будущей матери его ребенка.
Бью слышал, как бьется ее сердце, испытывая небывалое счастье. Эта женщина принадлежала ему. Он никогда не отпустит Мэгги и будет бороться, чтобы удержать ее.
Только когда Мэгги пошевелилась, до него стали доходить звуки, доносящиеся извне: шум шагов, обрывки французской речи, щелканье передвигаемых вешалок.
- Бью… - прошептала Мэгги, как бы готовя его к необходимости разомкнуть объятия. Он поднял голову. Ее лицо раскраснелось, глаза ярко блестели, рот был слегка приоткрыт. - Сюда могут войти… Неподходящее место.
- Не имеет значения, - ответил он. - Мы… вот что намного важнее, Мэгги. На ее лице появилась деланная улыбка.
- Просто не могу поверить. Какое-то безумие.
- Но ты хотела этого, - настойчиво заметил Бью, охваченный тревогой при мысли, что она отдаляется от него.
- Да, - беспомощно согласилась она. Его страх сменился облегчением, на лице появилась счастливая усмешка.
- Возможно, в первый раз и казалось безумием, когда мы не знали друг друга, но сейчас во всем этом
