Кстати, не научившись посылать любовь, вы ничего не сможете с этими открытиями сделать. Потому советую вам сначала в совершенстве овладеть посыланием любви. Но решать, конечно, вам самим.
ЕСЛИ это — не твоя планета,
Исчезни!!!
Глава восьмая
— Ну, отлично, осталось всего два случая. Вы готовы? — спросил я, перед тем как продолжить. — Следующие две встречи с инопланетянами произошли несколько лет спустя. К тому времени я уже был женат, имел сына и работал на собственной небольшой молочной ферме южнее города Спедден в канадской провинции Альберта.
Как-то поздно ночью мне нужно было встать и наведаться в хлев, чтобы проверить готовую отелиться беременную корову. Я прошел в хлев и, проверив корову, поправил несколько охапок сена, которые коровы отпихнули в сторону, желая добраться до того сена, которое им казалось наилучшим.
В то время я был в глубокой депрессии. Несмотря на мою любовь к коровам и фермерскому занятию, у меня присутствовало ощущение, что жизнь проходит напрасно. Раньше у меня были другие планы: я собирался писать об открывшихся мне идеях и теориях, однако потерял уверенность в себе из-за неспособности писать. Кроме того, казалось, что ни один человек не верит даже в самые простые из моих открытий. Обратите, к примеру, внимание на то, что деревянные загородки на фермах пожеваны скотом. Причина не в том, что животные хотят жевать, а в том, что им не хватает определенных минералов. Определение необходимых веществ и удобной формы их выпуска потребовало времени, но, так или иначе, я это сделал. Однако исследователей с животноводческой станции не заинтересовали мои результаты, хоть они и приезжали несколько раз ко мне на ферму, чтобы разобраться, что и как я делаю. Дело в том, что мои коровы давали большие удои молока, не теряя при этом веса. Причина была в особом кормлении.
Взвесив и исследовав корм, который я давал своим коровам, чтобы те не теряли в весе, специалисты решили, что это невозможно, потому что коровы не могут так много есть. Их опыт говорил о существовании предельного значения того, сколько корова способна съесть в процентах относительно их собственного веса. Они проверяли и перепроверяли измерения в поисках ошибок — вместо того, чтобы прислушаться к тому, что я пытался им объяснить. Мои слова проходили сквозь них, не оставляя следа. Дело в избытке неправильного образования: они не могли отрицать происходящего, но, будучи не в состоянии найти объяснение, тем не менее, не принимали моего. Я до сих пор удивляюсь, насколько узколобыми могут быть люди. Ко мне также присылали и владельцев молочных ферм, у которых были проблемы, — однако и они не понимали меня, а ведь это так просто!
Я понял, что отошел в сторону, и вернулся к рассказу.
— Итак, я подвинул охапку сена к кормушке и сел на туго перевязанную копну. В голове роились только что высказанные вам мысли. Вероятно, я чувствовал себя одиноко и хотел общения с понимающими меня людьми.
Раздался знакомый высокий звук. Я понял, что сейчас произойдет, и в одно мгновение оказался на корабле, в этот раз — сразу сидящим на столике. Этому визиту предстояло стать не таким приятным, как я рассчитывал. За моей спиной стояли уже не двое, а трое. Тот же, что был передо мной, был очень возбужден и сильно торопился. Он сообщил, что близится мое время, и что нужно еще кое-что во мне изменить. Я собрался расспросить об этом поподробнее, но операция уже началась. Несколько раз я терял сознание, а в промежутках, когда приходил в себя, слышал, как они говорят, что с кораблем что-то происходит, и что его атакуют. Доносились обрывки ментальных разговоров, в которых трудно было разобраться. Но что-то было неладно.
Приземление оказалось тоже не очень гладким. Меня не потрудились поставить на копну сена, откуда взяли, — вместо этого я появился в воздухе над кучей навоза. Приземление оказалось еще и не очень мягким. Корабля видно не было, но в ясном небе раздался звук, похожий на гром. Я зашел в дом, чтобы привести себя в порядок, потом перекусил, а затем вновь направился в хлев. Раздосадованный из-за случившегося, я решил, что в следующий раз все будет иначе. «В следующий раз получу ответы на свои вопросы», — сказал я себе. Хоть следующий раз и случился лишь через десять лет, я не забыл своего решения. Все эти события оказали на меня большое влияние, кроме того, я и сам научился кое-чему необычному — мы дойдем до этого позже. Пока же я дожидался благоприятной возможности воспользоваться новыми способностями.
Я захотел закурить и зажег сигарету — рассказ оживил позабытые воспоминания.
— Получается, что исследователи с животноводческой станции приезжали к тебе на ферму лишь потому, что у тебя были толстые коровы? — со смехом спросила Салли. — Слышишь, Эд, у Клауса толстые коровы.
— Очень смешно! Мои коровы, действительно, были толстыми и давали огромные удои молока! Корова может дать больше сорока литров молока в день, но будет терять в весе. Это происходит потому, что она просто не в состоянии съесть достаточно корма, чтобы покрыть свои потребности, — а значит, вес начнет снижаться. Через некоторое время упадут и надои — ведь корова истощается. Потому исследователи работают над тем, чтобы белки лучше усваивались. Эти и другие направления полезны, но не решают главной проблемы. К тому же мы не можем «выключить» молоко.
Но однажды к нам пришли гости, и мы подали на стол картофельное пюре и жаркое. Все наелись до отвала. Я сам так наелся, что не смог бы больше съесть ни кусочка картошки. Но оказалось, что у нас был еще десерт, и, когда его принесли, то я съел целых два десерта и выпил чашку кофе. И тут до меня дошло — от трех до пяти разных блюд! Сами посмотрите, даже когда вы уже наелись одним блюдом, вы всегда найдете место для другого. В этом и был секрет — я кормил своих коров четырьмя разными кормами утром, тремя днем и пятью кормами вечером. В результате, они ели на тридцать процентов больше, чем считалось возможным по статистике с учетом веса тела. Вот так просто мои коровы набирали вес и давали большие удои в течение долгого времени. Почему-то никто не понимал или не хотел признавать, что в отношении еды коровы такие же, как мы. В общем, мне сказали, что это невозможно, вот так! Тем не менее, коровы еще долго жевали ограду, пока я, наконец, не вычислил, каких именно минералов им недоставало. Когда же мне это удалось, специалисты сказали, что коровам минералы не нужны, на что я ответил: «Будь по- вашему».
Похоже, я снова отклонился в сторону. А моя жизнь после последнего посещения корабля совсем расстроилась. Следующие два года я слышал мысли людей, причем их подсознательные мысли. Я чуть не сошел с ума. Закончилось все тем, что я ушел из семьи и с фермы.
— И что же случилось с фермой? — спросил Эд.
— Я переписал ее на жену.
— Не поняла, почему? — спросила Салли.
— Просто все сложилось одно к другому. И давайте на этом закончим. К тому же к этому времени я решил, что тронулся разумом. А от этого нет лекарств.
— Ты поверил в то, что сошел с ума, — произнесла Салли тоном наблюдателя.
— Да, сложите то, что я уже рассказал, с сотней других мелких ситуаций, которые не заслуживают того, чтобы упоминать о них по отдельности, — и получите сумасшествие, — ответил я. — Одно касание руки — это ничто, но сотня касаний сложится в увесистый толчок.
Сумасшествие — так я расценил то, что произошло. Было еще много-много мелких происшествий. Сами понимаете: одно дело — говорить об этом, а совсем другое дело — жить так день за днем. Переезд в Канаду и жизнь у дяди с тетей оказались для меня спуском в ад. Не хочу опускаться в подробности, но происходящее вместе с неспособностью писать вдребезги разбили мое самоуважение. И дети, и взрослые способны восстанавливаться после неудач, но когда разрушено ваше самоуважение — это конец. Восстановите его — и все вновь станет возможным. Как вы знаете, я написал книгу, несмотря на то, что не могу писать, но сначала мне пришлось восстановить уважение к себе, и на это потребовалось много, очень много времени.
— Понимаю, — согласилась Салли.
— Инопланетяне появлялись снова? — поинтересовался Эд.
