– Послушайте, одолжите мне на десять минут ваш телевизор!
– Как раз сейчас? Сию минуту? Но сейчас начнутся «Новости», и я не хотел бы пропустить их. Сделаем проще – приходите сюда и давайте вместе смотреть передачу, раз у вас телевизор испортился.
Бухгалтер Бинда объяснил ему в двух словах, в чем дело, и добавил:
– В газете писали, как вылечить от этой болезни! Нужно поставить второй телевизор напротив того, в котором сидит больной. Его внимание сразу же привлечет экран напротив, и он выскочит из одного телевизора, чтобы попасть в другой. Тут-то и надо уловить момент и, пока он летит, выключить сразу оба телевизора. И тогда игра окончена. Притягательная сила телевизора исчезнет, и больной возвратится на землю. Конечно, нужно заранее расстелить на полу ковер, чтобы он не ушибся. Адвокат, о котором писали в газете, был спасен именно таким образом, но, упав на пол, он набил три шишки на голове. Их, правда, можно вылечить без особых осложнений недели за три.
Адвокат Проспери терпеливо выслушал рассказ соседа и захотел сам взглянуть на Джипа, который, увидев его, смущенно приветствовал его с экрана телевизора. Адвокат Проспери сказал, что охотно поможет вызволить Джипа, но только после «Новостей».
– Понимаете, это единственная передача, которая меня интересует сегодня вечером! – объяснил он.
К сожалению, после «Новостей» телевизор тоже не удалось выключить, – взбунтовались дети адвоката Проспери: они во что бы то ни стало хотели смотреть рекламную «Карусель». И никакими силами нельзя было уговорить их отказаться от этого зрелища.
Бедному Джипу в его новом положении пришлось испытать на себе и эту передачу. Сначала ему удалось спастись от зубной пасты, которая выдавливалась на него из огромного тюбика, но, правда, лишь для того, чтобы оказаться в мыльной пене. Затем его окутало густое облако талька, засыпав нос. Он раскашлялся, и на глазах выступили слезы. Потом какой-то необыкновенный лак оставил несмываемые следы на его свитере, при этом тетушка Эмма пришла в ужас, а Флип коварно захихикал. Наконец, новая модель шариковой ручки нарисовала ему под носом пышные усы. А когда Джип захотел улучить момент и поймать рекламируемый плавленый сырок, поскольку аппетит уже давал о себе знать, то не успел он и глазом моргнуть, как во рту у него вместо сыра оказалась какая-то противная мазь от ревматизма.
Когда рекламная «Карусель» окончилась, адвокат Проспери, как обещал, перенес свой телевизор в квартиру соседа, но продолжал при этом ворчать:
– Как раз сейчас начнется матч по боксу. Передает Евровидение! Неужели непонятно, что это единственная передача, которая действительно может интересовать меня сегодня?…
Телевизор поставили напротив того, в котором сидел Джип, вытиравший платком следы своего неудачного сражения с рекламой. Тетушка Эмма расстелила на полу между телевизорами несколько ковриков, чтобы Джип не слишком ушибся, когда будет падать. И опыт начался.
– Внимание! – сказал бухгалтер Бинда. – Как только я дам сигнал, выключите оба телевизора! Помните – оба сразу! – Потом он повернулся к своему «телевизионному» сыну и добавил: – Джип, смотри теперь внимательно на телевизор синьора Проспери!
Джип послушался. И почти в то же мгновение он снова почувствовал, как им завладела какая-то неведомая сила. Спустя мгновение он завибрировал, словно ракета перед стартом, затем пулей вылетел из экрана и со сверхзвуковой скоростью пересек комнату.
К сожалению, пораженный этим зрелищем, бухгалтер Бинда забыл дать сигнал. Джип влетел в телевизор адвоката Проспери и… исчез!
– Джип! Джип! Где ты? Ты слышишь нас? Джип!
На экранах обоих телевизоров боксеры – английский и итальянский – продолжали наносить друг другу удар за ударом, а Джип словно в воду канул.
– Давайте посмотрим по другой программе!
Но Джипа не было и там, ни на одном, ни на другом телевизоре.
– Что же теперь делать?
В этот момент в квартиру позвонили. Пришел улыбающийся, словно майская роза, мастер.
– Вызывали? Что случилось?
Впрочем, всем известно, что мастера никогда не приходят вовремя.
Случай людоедства
Профессор Лундквист, директор клиники «Лундквист» в Стокгольме, осматривал больного с помощью нового, недавно изобретенного аппарата. Больного звали Скогланд. Это был лесоторговец. Он подозревал, что у него язва желудка. Новый аппарат состоял в основном из тонкой трубочки, которую надо было вводить в пищевод больного. Но это еще, можно считать, не самое страшное, потому что вообще врачи имеют обыкновение запускать в желудок больного все что угодно, не говоря уже о касторке. Надо вам сказать также, что на конце трубки была крохотная телевизионная камера величиной чуть побольше булавочной головки. По трубке от камеры шли провода к телевизору.
– Готово? – спросил профессор Лундквист своего ассистента и двух медсестер.
– Да, – коротко ответили все трое, по-шведски, разумеется.
Лесоторговец Скогланд тоже сказал «да», но он преспокойно мог бы и помолчать, потому что мнение больного, лежащего на операционном столе, ровным счетом ничего не значит.
– Итак, начнем! – сказал профессор. Он велел лесоторговцу проглотить трубку с крохотной телевизионной камерой, нажал на какие-то кнопки, сдержал непроизвольное чихание, не входящее в программу, и вот уже на экране телевизора появилось увеличенное изображение желудка господина Скогланда.
– Ох! – воскликнули сестры (по-шведски, разумеется. Впрочем, они могли бы сказать «Ох!» и по- итальянски или по-японски, – ведь «Ох!» почти на всех языках звучит одинаково!).
– А вы, господин Скогланд, лежите спокойно! – сказал профессор. – Подумайте пока о цене на березу и
