Игорь перебивает:
— Один мой друг, тоже искал, даа… — говорит он. На секунду показалось, протрезвел, но только на секунду. — И нашел! — продолжает белорус. — Прапрадедушка — Македонский, Гитлер — троюродный брат по материнской линии, хабаровский потрошитель — двоюродный дядя по отцовской, и шо с этим делать — непонятно… У меня генеалогическое древо, тоже было, в диск не влезало. Это ваши поленца только на растопку, а у меня там, — Поднимает палец. — А если, еще и допустить, неверность некоторых прабабушек и… сопоставить некоторые даты и… Думал, мы тут просто так?! Бабка, бордюр красила вдоль смоленской дороги, а тут Наполеон… Сечешь? Шапки долой! Шашки на голо, 'бурки-на-фасо'!..
Игорь ловит мой взгляд, подмигивает. Антон возмущенно:
— У меня знакомый, этим профессионально занимается, я не от фонаря это сейчас… Он, кстати, и свои корни нашел еще в первом тысячелетии…
— Мальчик, я веду свою родословную от самой инфузории туфельки, — звучит обидное, в ответ.
Белорус опрокидывает в себя очередную порцию, занюхивает хлебушком; надменный прямой взгляд больно хлещет по распахнутой душе саамского самолюбия. Антон тушуясь, опускает голову.
Сначала убил Игоря на дуэли; меткая пуля вонзилась в сердце и… но этого мало: брезгливо отбросил все пафосные церемонности, подкараулил в темном переулке, прыжок, и вот оно возмездие! Длинный кухонный нож рассек сонную артерию, грязное лезвие, глотая лунный свет, погрузилось, в хрипящую мякоть щитовидной железы. Мало, мало… Судя по неугомонным желвакам, фантазии уходят дальше, в средние века, с пытками раскаленным железом и сажаниями на кол.
2
Спать пошли к Сергею. Добрались поздно, но лег только Игорь, мы трое до пяти сидели на кухне. Водка и… пиво здесь конечно было лишним: пришлось выпить. Вечер получился напряженным, только теперь я расслабился, наконец можно побыть пьяным, говорить глупости, пошлости: громко, душевно с матерком, не переживая за последствия. Любимые моменты, — люблю так — по простому, душевно. Любимая тема — студенческие годы, без нее никак.
Эту квартиру Сергей купил недавно, только сделал ремонт; обстановка скудноватая, во всем чувствуется необжитость, но кухня — что надо. Уютно. И тусклый свет светильника, и мягкий диванчик, и вкусное холодное пиво, хотя, может показаться, что пиво я упомянул не к месту, но уверяю и запах и вкус, даже цвет, стали неотъемлемой частью, идеально гармонируют с легким дребезжанием вытяжки, плавными покачиваниями ноздреватых шторок, и мутноватыми переливами мебельной гарнитуры.
Вспоминали институт: преподавателей, сокурсников, какие-то вечеринки, каких-то девушек, первые зарплаты, первые машины, и дальше, дальше… пришли к последнему вечеру, слегка поругали Игоря.
… - да, что это еще за сюрприз такой, или это шутка, насчет пятого? — задал давешний вопрос Антон.
— Нет, не шутка, — ответил Сергей, — едет еще один человек.
— А он тихий? — улыбаясь, поинтересовался я.
— Хм. — Глаза друга заблестели, выдали смущение. — Ну, как сказать? Очень хороший, добрый и славный человечек.
— Такие бывают? — удивился я. — На моей памяти их было четверо, все вымышленные герои Дюма. Или пропустил чего?.. 'Сенька кривуля' — отравлен, 'Линчеватель Петр' — кормит рыб, 'Сашка упырь' — в тюрьме, но даже они не подходят под такие сжатые характеристики… Ну а все-таки? — настоял на ответе.
— Палатки берем две, — к чему-то сказал Сергей.
— Ты ж вообще не хотел палаток? — удивился Антон.
— Ну… поменялось кое-что.
— О как?! Я понял! Значит баба! — Потомок саамов выкатил глаза.
— Девушка. Добрая, славная девушка… Моя невеста.
— Опа, — тихо выдохнул я.
Перебираю в голове имена женщин, с которыми встречался Сергей последние пять лет: — Я ее знаю? Рита?
— Нет, нет…
— Наташа?
— Наташа? — переспросил он.
— Ну та, все плакала… сопливенькая такая…
— Негодяй, а если бы я сказал что она, как бы ты потом, в глаза нам…
— Ну шучу, шучу… — успокоил друга. — Вспомнил: вот эта с ножками дугой, как ее?.. Ты еще говорил: 'Не страшно, когда в юбке не видно'. Хотя, нет, у нее ж сестра была…
— Да, женюсь на обеих сразу.
— Или… не та, курносая с длинной шеей, а другая, что с позвоночником, ты еще говорил: 'юбку повыше — и ничего не видно' Она? — Сергей изменился в лице.
— Эй, — говорю, — на меня нельзя так смотреть, я ведь тебе все-таки как бы товарищ… был… Отличная девушка, образованная, фармацевт кажется? Это она травилась, когда ты на свидание опоздал?
— Не знаю, о ком ты, но не она.
— А кто остался? — губастенькая? которая на спор за нижней губой яблоко спрятала? Да ладно, не сердись, отличный выбор, целоваться не удобно, но можно и без этого, мы ж с тобой не целуемся и ничего, трудно, но находим другие интересы.
— Девочку мою не обижать! — строго сказал Сергей. — Девочка хорошая, не испорченная, с шуточками всякими — аккуратней, не каждый их разумеет, особливо про прошлых всяких разных, горбатых и сопливых, а кто ослушается…
— А чего ты на меня все время зыркаешь? — возмутился я. — Когда я деток забижал? Отродясь такого не было, не надыть чужих собак вешать, от своих не схоронишься, а тут… — Кивнул в сторону Антона. — Ты стращай молодь неразумную. А мы старики жизнью умудренные; бока наши опытом раздобрились, поганить рты речами гнилостными разучилися, аки вешний чибис в куге елдовой, житом вештаясь квелом лобызается, так и мы охрепясь думкой вытопорщиться, не погнушаемся…
— И много так можешь? — остановил меня Антон.
— Трудно правильные слова подобрать, когда такие обвинения бросают. Ему то что, а мне теперь ночь не спать, мыслю гачить: как бы капризную детятю словом мудрым не обидеть.
— Вот-вот и подумай… — сказал Сергей, — и с заграничным гостем профилактическую лекцию надо провести, ну это уже завтра…
— И что, правда женишься? — уточнил бородач. — Не жалко свободы? Или там такой кадр, что упустить боишься?
— Во первых, не надо называть мою невесту кадром, хорошо?
— Извини, не хотел обидеть…
— Я так и понял, а насчет свободы… да погулял уже, будя. Стареем, пора за ум… Ну и любовь, а как же ж без нее.
Антон, в ответ: — Любовь? Ты взрослый человек, только без обид, но, разве можно строить что-то на такой непредсказуемой?.. Толстой, или кто там? — сказал: 'и это пройдет', так?.. хе-хе… Сколько я таких повидал… Это заезжено, но жениться надо на… Ну, пройдет время… понимаешь?
Бородач слабо соображал — по суженным глазам Сергея, сжатым кулакам и играющим желвакам — было ясно: тему пора менять.
Голос Сергея изменился: — Не очень. Вообще постарше тебя буду, тоже повидал…
— А кто у нее папа, мама?
— Это важно, да?
— Очень, и в первую очередь.
— Это для тебя… Я уже дорос до того душевного и материального состояния, когда выбирают, руководствуясь иными мотивами.
