разговор робот серии «ЯЯ-3». — Нас спасло только то обстоятельство, что производство начало лихорадить, качество продукции быстро понизилось, а тут еще Великому Несущему Бремя понадобилось создать сплав, защищающий индикаторы от лучей автожетонов…
— Ведите к нему! — нетерпеливо приказал я, и они, бедолаги, хором ответили:
— Мы очень-очень боимся его. Но если люди приказывают и берут бремя ответственности на себя, мы подчиняемся.
Лифт поднимался медленно, кряхтя от перегрузки. Свет ударил в глаза, и мы невольно зажмурились. А когда открыли их, увидели уже знакомый зал в Директории и роботов-солдат. Впереди них стоял в угрожающей позе, выставив лучевой пистолет, сам Великий Несущий Бремя. Узнать его было несложно — высокий шлем с позолотой, на груди три буквы ВНБ. А блестел этот ВНБ так, будто и впрямь был сделан из особого материала.
— Убирайтесь туда, откуда пришли! — закричал он нам громовым голосом, и эхо повторило его слова, усилив и размножив их в разных концах зала. Казалось, что это повторяют солдаты — и видимые, и спрятанные где-то в стенах: «Убирайтесь! Убирайтесь! Убирайтесь!..»
— Здесь приказываю я, — спокойно сказал Николай Карпович, направляя на Великого Несущего Бремя луч автожетона.
Но ВНБ только хрипло засмеялся и пригрозил:
— Даю десять секунд на размышление, понимаешь, дорогой?..
Он не успел закончить фразу. Младший научный сотрудник спортсмен Петя Птичкин метнулся к нему и вышиб пистолет.
— Солдаты! — закричал Великий Несущий Бремя, но лучи автожетонов сделали свое дело, включив у роботов-солдат программу безусловного подчинения человеку.
Диктаторы во все времена были трусами. Великий Несущий Бремя не составлял исключения. Он мгновенно изменил тон и попытался оправдаться:
— Учтите, дорогие, хотя Город и не выполнял план и выдавал продукцию низкого качества, но работал ритмично, без крупных аварий и потрясений. Это я организовал производство, всех расставил на надлежащие места согласно основному техническому принципу.
— Вот как? — сказал я, подступая ближе. — Интересно, какой же это принцип?
— Надежность! — торжествующе закричал он. — В учебнике как сказано, дорогой? Чем машина проще, тем она надежнее. Каждому известно, что счеты надежнее ЭВМ, а велосипед — самолета. Так я распределил и роботов. В аппарате управления — самых надежных, безаварийных. А другим постарался зажать гайки. Всем известно, дорогой, что лучше пережать, чем недожать.
Тем временем я внимательно приглядывался и прислушивался к нему, улавливая знакомые интонации. И, уже почти не сомневаясь в своих предположениях, шагнул, протянул руку и, нажав на защелку, отбросил шлем с его головы. Густые рыжеватые волосы колечками прилипли к его низкому лбу, веснушчатые щеки покрылись пятнами.
— Вы всегда были неучем и бездарью, — сказал я. — Вы не знаете даже, что основной технический принцип требует не просто надежности, а эффективности и надежности. Причем надежность должна служить эффективности, а не наоборот. Вы, недорогой, могли быть Самым-Самым только в Городе роботов, который едва не погубили. А пришли люди — и вашей власти конец, слесарь Железюк, он же Булатный, он же Металлолом.
Вместо послесловия
Выход из круга — выход из «колбы»
Весь наш «бескрайний» звездный мир очень похож на лабораторную колбу для опытов, причем границами — стенками колбы — являются главным образом возможности организма, не позволяющие ему выйти из нее. Опыты следуют безостановочно один за другим, и они записываются со всеми подробностями в «лабораторный журнал» природы. Например, когда букашка ползет по зеленому листу, то, обладая электромагнитным зарядом, она как бы записывает свой путь и свою жизнь на этой «магнитной ленте», и, значит, их можно воссоздать, воссоздать каждое мгновение по электромагнитному слепку, если только мы знаем, где находятся клавиши: «перемотка» и «воспроизведение».
Границы «колбы» могут проходить не только вовне, но и внутри нас и нашего мира. Вспомним о внутриатомных пространствах — о расстояниях от ядра до электрона. Чем они заполнены? Не зная этого, мы даем им различные названия: «внутриатомные пространства», «внутриатомные силовые поля» и т. д. А пространства внутримолекулярные? Они еще обширнее. Представив себе, как мало вещества содержится в нас и в нашем мире, остается признать, что мы состоим в основном из загадочной пустоты.
Сколько и какие миры могут одновременно существовать, взаимопроникать, взаимовлиять внутри нас и нашего мира? Каковы улавливаемые нами признаки этого сосуществования? Возможно, выход из «колбы» находится совсем близко или даже в нас самих? Как это узнать?
У читателей может возникнуть и другой вопрос: а нужно ли узнавать? Отвечу словами героя моей повести «Гость»: «Представьте себе микробов, живущих в капле жидкости, под окуляром микроскопа. Много ли они смогут узнать о себе и своем мире, если не выйдут за пределы капли? Чтобы понять мир, надо взглянуть на него со стороны. Увидеть не только изнутри, но и извне».
Следующий вопрос: возможно ли вообще обнаружить выход из «колбы»? Где и как следует искать его?
Поскольку границы «колбы», как уже говорилось, могут быть и вне, и внутри нас, то искать нужно одновременно по нескольким направлениям и разными способами: в астрономии — прощупывая Вселенную направленными излучениями; в физике — изучая жизнь элементарных частиц, исследуя, какие миры могут умещаться или проходить через пустоты, из которых состоит наш мир; физико-химическим способом — вторгаясь в элементы, в связи их с другими элементами.
Одним из самых перспективных могло бы стать историческое направление поисков, особенно то его ответвление, где, используя компьютеры, ученые принялись бы за создание наиболее объективных моделей исторического прошлого. В мифах, легендах, преданиях, сказках, апокрифах различных народов встречается немало любопытных совпадений, свидетельствующих, что в основе даже самых невероятных придумок часто лежат действительные события. О том, как ученым удалось установить достоверность некоторых мест в Библии и евангелиях, таких, например, как сказания о манне небесной, о переходе через пролив и других, рассказано в книгах 3. Косидовского «Библейские сказания» и «Сказания евангелистов». Конечно, когда «модели совпадений» создаются в голове или даже в книге, они отмечены печатью субъективизма. Мне кажется, что было бы весьма заманчивым создать обобщенную и наиболее объективную модель таких совпадений в памяти вычислительной машины или комплекса машин, предварительно разработав и введя систему оценок. Для этого следует условиться и установить, сколько совпадений можно считать уже не случайностью, а вероятностью, оценивать вероятности определенными количествами очков. После ответов машины и ее оценок может быть образована таблица приоритетов, станет ясно, где, на каком направлении сосредоточить поиски, какие из них следует вести в первую очередь.
Это важное и достойное занятие может объединить историков, физиков, математиков, кибернетиков, биологов и в то же время — знатоков Библии, Корана, йоги, фольклора различных народов, помочь всем нам узнать больше об очень отдаленном прошлом, часто окутанном в мистические покровы, помочь в главнейшей деятельности человечества — в попытках вырваться за пределы ограничений, в поисках выхода из круга, из «колбы».
Главнейшим направлением поисков явится создание сигома-гомосинтетикуса, который сможет выйти за пределы «колбы» и, взглянув на Вселенную извне, сообщить об увиденном своим создателям — людям.
