Теперь, в ярком свете калифорнийского солнца, он понял, что отчасти был прав. Кейт Карриген не была так очаровательна, как ему вспоминалось. Она была гораздо лучше. Он медленно произнес:
– Вы самая красивая женщина, которую я когда-либо видел.
Этот комплимент ей не раз приходилось слышать, он не должен был заставить ее сердце биться. Не должен, твердо сказала себе Кейт. Но он это сделал.
– Вы меня разочаровываете, мистер Уиндхем. – Она пальцами без маникюра постучала по бокалу шампанского и напомнила себе, что надо не забывать дышать. – Я думаю, что человек с вашим талантом мог бы высказать что-нибудь другое, не столь банальное.
– Вы так думаете? – произнес он с отсутствующим видом. Любезные слова, которые в прочих случаях сами слетали у него с языка, куда-то подевались.
Хотя Кейт могла бы заключать самые захватывающие контракты в Голливуде, Слоун тоже выглядел неплохо. Будь она режиссером, она сочла бы его идеальным кандидатом на роль Великого Гэтсби – богатый, преуспевающий и невероятно привлекательный.
Слоун, покачиваясь на пятках, продолжал ее рассматривать.
– Вам нужна шляпа.
– Шляпа? – Она невольно подняла руку к волосам.
– Вы похожи на девушку, разливающую чай «Эрл Грей» из королевского чайника в каком-то английском саду. Чтобы образ был законченным, нужна широкополая соломенная шляпа с большой белой розой.
Наконец-то Кейт услышала те слова, которых и следовало ожидать от человека, словами зарабатывающего на безбедную жизнь. Прежде чем она нашлась что ответить, он поднял руку и коснулся ее волос.
– Я только отведу их назад, – пробормотал он. Пряди волос, скользящие между пальцев, привели его в состояние транса. Кейт пыталась сохранить невозмутимость под его невинными прикосновениями, однако у нее перехватило дыхание, как будто эти пальцы-мучители сдавили ей горло.
– Мистер Уиндхем…
– Слоун. – Его пальцы спустились к атласной шее и уловили биение пульса. – Я против формальностей.
– И напрасно. А я за. И если вы сейчас же не уберете руку, то пожалеете.
Он дерзко улыбнулся, но подчинился.
– Офицер, вы угрожаете мне карательными мерами?
– Я только сообщаю: хоть вы и привыкли, что большинство женщин бросается к вашим ногам, я не из большинства.
– Наконец-то я понял. – Слоуну очень хотелось опять дотронуться до нее, но он сунул руки в карманы.
Он сверлил ее взглядом; Кейт это не понравилось, но тут она расслышала, что ее окликает знакомый голос:
– Кейт, детка. – Натали приложила напудренную благоухающую щеку к щеке дочери. Она казалась по крайней мере на десять лет моложе своего возраста благодаря тайной, невероятно дорогой швейцарской косметике и недавней чистке и подтяжке лица. – Как я рада тебя видеть. – Она повернулась к Слоуну: – Я вижу, ты знаком с моей дочерью, дорогой?
«Дорогой»? Кейт прищурилась, глядя, как мать взяла его под руку. Бриллианты, оставшиеся от трех предыдущих замужеств, льдисто сверкали на изящных, наманикюренных пальцах.
Хотя Кейт уверяла себя, что Слоун Уиндхем ей нисколько не нравится, вспышка жгучей ревности пронзила ей сердце, как стрела, ударившая быку в глаз.
Кейт пришлось бы последние годы жить на Венере, чтобы не слышать о репутации Слоуна как соблазнителя. Но ее мать?..
– Мы познакомились на днях, – ответил Слоун. Услыхав, что самый удивительный полицейский Лос- Анджелеса – дочь Натали Ландис, он сразу же увидел сходство между ними.
Мать и дочь имели одинаковые изумрудные глаза и замечательный цвет лица. Пшеничные волосы Натали были убраны на французский манер, открывая точеную линию шеи. Беспорядочные локоны Кейт напоминали всполохи огня, какие бывают видны над голливудскими холмами в сухой сезон.
Натали поддерживала упругость фигуры ежедневными занятиями с личным тренером, но Слоун, сам худощавый, предпочитал длинные, игривые извивы тела Кейт.
– Я не знал, что у тебя взрослая дочь, – сказал актрисе Слоун. – Вы как сестры.
Это не было лицемерием, слишком похоже на правду.
Натали засмеялась – рассыпались серебряные колокольчики, призванные услаждать ухо мужчины.
– Я вышла замуж еще ребенком.
– Очевидно, еще в колыбели, – согласился Слоун, не упустив случая куснуть.
– Что я обожаю в тебе, Слоун, дорогой, так это то, что ты всегда говоришь правильно. – Ее блестящие губы сложились в приятную, интимную улыбку. Она повернулась к Кейт: – Дорогая, ты сегодня чудесно выглядишь. Не правда ли, Слоун?
– Великолепно. Я удивляюсь, как полиция нравов не заберет всех парней, что слоняются по главным улицам в надежде, что их задержит офицер Карриген.
– О, ради Бога, – простонала Натали, – сегодня такой чудесный день, не порти его разговором об этом
