мне завтра утром его фотографию. Я, конечно, ничего не обещаю, но чем черт не шутит…
Утром, получив фотографию Стива и решив днем все дела, связанные с переводом денег в Россию, Феликс подробно обсудил проблему Тины с Германом.
— Нет проблем, старик, — уверенно произнес Герман. — Знаю я одного умника, завсегдатая и знатока всех наркопритонов в Париже. Зовут его Жак, и он мне кое-чем обязан по жизни. К тому же он меня боится, как огня. Я думаю, Жак нам поможет.
— А мы найдем его сегодня?
— Без всякого сомнения. Он постоянно тусуется в диско-клубе «Куин», что на Елисейских полях. Ну да ты знаешь, мы там с тобой не раз зависали.
— Мы сможем его выцепить?
— Без всякого сомнения.
В полночь Феликс и Герман мчались на белом «Феррари» по Елисейским полям. Припарковав машину на втором ярусе подземного гаража, они поднялись на лифте к клубу «Куин».
Охрана у входа, узнав Германа, сразу расступилась, и друзья проследовали внутрь.
Огромный зал сверкал многочисленными разноцветными огнями и световыми эффектами. Из мощных динамиков, установленных повсюду, гремела ультрасовременная музыка, ставя под сомнение возможность сохранить целостность барабанных перепонок. На большой танцевальной площадке дергались в экстазе несколько сотен человек. В кабинках, за столами, в пелене дыма пили горячительные напитки люди, одурманенные громкой музыкой, спиртным и наркотическим кайфом. Это было одно из самых популярных тусовочных мест не только Европы, но и всего мира.
Друзьям пришлось долго блуждать по залу, прежде чем Герман заметил нужный объект. Это был тощий тип с мутными глазами, облаченный в модный обтягивающий свитер и кожаные штаны, с рыжей бородой и с большой золотой серьгой в правом ухе. Герман жестом подозвал его, и тот, сразу встав из-за стола, подошел к друзьям.
Феликс обратил внимание, что Жаку очень хотелось бы куда-нибудь улизнуть, но, увы, он шел обреченно, как под гипнотическим влиянием. Герман прокричал Жаку что-то в ухо, и они втроем двинулись к выходу.
Разместившись в «Феррари», молодые люди отправились шерстить злачные притоны ночного Парижа в поисках брата Тины.
Как правило, наркопритоны не очень отличаются друг от друга в любой стране мира. В каждом из них погружаются в кайф наркотического дурмана множество парней и девушек: кто «торчит» под героином, кто — под метадоном, а кто — и под ЛСД. У кого нет денег на дорогие наркотики, попросту обкуриваются марихуаной.
Три часа друзья потратили на то, чтобы просмотреть восемь притонов, где всем показывали фотографию Стива и обещали кучу франков тому, кто подскажет местонахождение брата Тины. Но пока их поиски не увенчались успехом.
Подъехав к очередному притону, Жак постучал в массивную дверь. Дверь открыл здоровенный лысый амбал, на шее которого виднелась татуировка паутины и сидящего в ней паука-крестоносца.
Сухо поздоровавшись с Жаком и мрачно посмотрев на его спутников, он поинтересовался:
— Слушай, Жак, а это что еще за пижоны? Кого ты притащил сюда? Они, случайно, не легавые?
В разговор вступил Герман, хорошо освоивший французский язык.
— Слушай ты, Годзилла, — процедил он сквозь зубы. — Нам нужно поискать здесь своего товарища.
— Поищи кое-что у меня в штанах, — нагло бросил амбал.
Зря он сказал такую глупость русскому парню. Мощнейший удар в нос, сломав переносицу, лишил грубияна сознания, и тот грузно шмякнулся на пол.
— Хам, — пожал плечами Герман, вытирая платком испачканную в крови руку.
Гости поднялись по лестнице и начали осматривать грязные комнаты одну за другой. Когда они дали фотографию Стива одному из обкуренных недоносков, тот указал рукой на грязную тахту в углу комнаты, где лежало три человека с полуоткрытыми стеклянными глазами.
Феликс в одном из них узнал Стива.
— Это он, — произнес Чикаго. — Давай, старик, потащили его в машину, — обратился он к Герману.
Приподняв ватное тело Стива, они поволокли его к выходу. Неожиданно дорогу им преградили два типа. Один из них в замызганной белой толстовке и потертых джинсах был похож на араба. Другой был крупного телосложения, блондин с тупыми выпученными глазами и волосатым голым торсом.
— Эй, куда вы поперли этого торчка! — угрожающе произнес араб. Они не хотели терять выгодного клиента из богатой семьи, коим являлся Стив.
— Освободите дорогу, уроды! — приказал Герман.
Феликс не знал французского языка и вступать в полемику с двумя гориллами у него не было никакого желания. Недолго думая, он молча прямым ударом ноги нанес молниеносный удар в солнечное сплетение арабу. Тот еще не успел согнуться, как Феликс произвел боковой удар ребром стопы в горло белобрысого. Это был его коронный удар, именуемый «йоко-гери», сокрушительной силы.
Белобрысый, треснувшись головой о стену, пополз вниз, окрашивая грязные обои кровью. Левой рукой придерживая Стива, Чикаго ухватил правой араба за волосы и коленом нанес сильный удар прямо ему в физиономию. Того отбросило на метр, и он упал навзничь на своего товарища.
Спустив Стива вниз по лестнице, друзья погрузили его в машину. Попытавшийся было присесть рядом Жак настойчивым движением Феликса был отстранен от машины, дескать, гуляй, на сегодня твоя миссия окончена, ты больше не нужен. Герман сунул ему стофранковую купюру, и машина рванулась, унося друзей и одурманенного наркотой Стива ночными улицами Парижа к дому Эрнесто Гонсалеса.
Двери роскошной квартиры Гонсалеса открыла сама Тина. Увидев брата в состоянии наркотического опьянения, она всплеснула руками и охнула. По коридору чуть ли не бежали сам Гонсалес и его супруга. Передав непутевого отпрыска отцу, Феликс с Германом по приглашению Тины зашли в просторную гостиную.
— Спасибо вам! Огромное спасибо! — благодарила девушка молодых людей.
— Нет проблем, — улыбнулся Герман.
— Как же вы сумели его найти? Отец пытался его отыскать целую неделю, — расспрашивала Тина.
— Ты же знаешь нашу профессию, — подмигнул ей Феликс. — Мы ведь с Германом из одного магического ордена. Так, Гера? — повернулся Феликс к своему товарищу.
— Без сомнения, — отозвался Герман.
— А все-таки где вы умудрились его найти? — спросила девушка.
— В одном из притонов, — ответил Чикаго. — Но это уже не столь важно. Главное, он дома и Эрнесто Гонсалесу необходимо завтра же отправить его в клинику.
— Да, да, конечно. А сейчас, может быть, кофе или что покрепче?
— Нет, спасибо, — отказался Феликс. — Скоро утро. Я бы лучше выпил стакан апельсинового сока со льдом, а может быть, и два.
— Я бы тоже не отказался, — сказал Герман. — Что-то жажда замучила.
— Сейчас, пару минут, — произнесла Тина и умчалась на кухню терзать соковыжималкой апельсины.
Через некоторое время в комнату вошел Эрнесто Гонсалес с расстроенным видом и грустными влажными глазами.
— Феликс, можно вас на пару слов?
— Да, конечно.
— Тогда пройдем в мой кабинет.
Когда они вошли в кабинет и плотно закрыли за собой резную дубовую дверь, Эрнесто Гонсалес произнес:
— Вот видите, Феликс, недаром говорят: Бог все видит. Я, наверное, сильно провинил Господа тем, что связался с наркобизнесом, и он так жестоко покарал меня. Мой сын, мой мальчик губит свою жизнь именно тем, чем я, глубоко не задумываясь, собирался засыпать всю Америку. Теперь я наглядно вижу, какое горе
