И чаши сдвинулись вновь.
— Ну так вот, — продолжил князь. — Я немного подумал и считаю твой план очень разумным, поэтому я сейчас пил за него. Я тебе разрешаю без ограничения вербовать людей в моих владениях, а Карлинор будет считаться метрополией новой колонии.
— Об этом я тебя и хотел попросить. Теперь королю будет стыдно не разрешать мне вербовать колонистов во всем королевстве. Изменю-ка я свои планы и отправлюсь теперь прямиком в Зоор.
— Ну и великолепно! Но раньше чем через неделю я тебя не отпущу. Нам надо как следует вместе попировать, поговорить, поохотиться. Да и моя жена желала бы подольше побыть с твоей женой. Кстати, теперь вот я могу со спокойной совестью поздравить тебя с удачным браком: и красавица, и характер прекрасный, и сына тебе родила.
Жена Атара, Арлисса Тронаран, происходила из незнатного и бедного дворянского рода. Иначе как во время рокоша такая свадьба была просто немыслима для принца. Но король этот брак не мог простить Атару, хотя формально ничего не мог возразить: во время рокоша Атар, по всем законам и обычаям, управлял сам собой. Атар в ответ все время проходился насчет того, что король женился на гетере и теперь полностью под каблуком у своей жены. Естественно, такие высказывания не способствовали улучшению отношений Атара и короля.
Кроме этого, Атар все время резко критиковал систему местного самоуправления, установившуюся в результате рокоша. Король воспринимал критику принца крайне болезненно. Его уже увлекла репутация благородного реформатора. А как всегда бывает в таких случаях, пара разногласий влекла за собой то, что Атар по любому поводу поддевал короля, внешне сохраняя все правила хорошего тона и этикета, а король по любому поводу на него обижался. Так что разойтись как можно дальше было решением, устраивающим обе стороны.
На следующий день принц официально выступил перед Советом Старейшин княжества, а князь Клингор рекомендовал старейшинам разрешить всем желающим присоединяться к вновь создаваемой колонии. Решение было принято единогласно. Вечером по поводу действительно желанного гостя был устроен большой бал и пир.
Атара просто атаковали множество дам и кавалеров: как же так, это будущий принц Империи и князь!
— Принц, 'Ни звука, ни огня Не доносится до меня' — кокетливо сказала баронесса Ирисса, — Может, вы нам объясните, в чем дело?
— Могу. 'Птица полетела охотно', — куртуазно ответил принц.
Оба собеседника намекали на классическое стихотворение
Солнце село; длинная трава
На ветру колышется дремотно.
Птица полетела неохотно
От камней к себе на острова.
Ничего — ни звука, ни огня
Не доносится до меня.
Только ветер блуждает, болен,
Над серым колючим полем.
(Эмилия Джейн Бронте, перевод Якова Фельдмана)
— Разве у нас здесь камни? — игриво вступила в разговор графиня Лионесса. — Скорее здесь 'благоухающий цветущий луг'.
Графиня намекнула на стихотворение
Благоухал цветущий луг,
Где я порхала целый век.
Но принц любви явился вдруг
И заскользил, как солнца свет.
Он мне дарил букеты роз
И лилий целые кусты.
Он в сад привёл меня, где рос
Цветок чудесной красоты.
Намокли крылышки мои
В медовой утренней росе.
Мне голос Феб воспламенил.
Я спела — и попалась в сеть.
И сети шёлк, и клетки блеск,
И он сидит — а я пою
Про красоту ушедших лет
И волю прежнюю мою.
(Уильям Блейк, перевод Якова Фельдмана)
— Ты более чем права, красавица. Здесь 'каждый писк благополучен', — Принц с изощренным ехидством намекнул на стихотворение
Я шел по роще в день весенний
И птиц услышал невзначай.
И их безумное веселье
Во мне посеяло печаль.
Природа ликовала. Между тем
Душа сжималась и грустила.
Что с Человеком сделал Человек!
Какая жалкая картина!
Вьюнок сквозь ветви тащится наверх,
Блестит на солнце паутина.
Что с Человеком сделал Человек,
Какая жалкая картина!
Птиц суетливых весел каждый вздох
И каждый писк благополучен.
А человек унижен и жесток,
И безнадежностью измучен.
И каждый к солнцу рвущийся побег
Берет свое неукротимо!
Что с Человеком сделал Человек,
Какая жалкая картина:
(Уильям Вордсворт, перевод Якова Фельдмана).
После примерно получаса достаточно изматывающего турнира в светском стиле, за которым с любопытством следили многие, в первую очередь князь Клингор, наслаждавшийся тем, как виртуозно Атар
