дяди Вернона в холле и его голос:
«Это Дадли, маленький разбойник, наверное, оставил включённый телевизор!»
«Быстро! Прячься в кладовку!» – прошипел Гарри, впихнул туда Добби, захлопнул дверцу и рухнул на кровать как раз когда дверь в комнату начала открываться.
«Какого – чёрта – что – ты – делаешь?» – прошипел дядя Вернон сквозь стиснутые зубы, угрожающе приблизив своё лицо к лицу Гарри. – Ты только что испортил мою шутку про японский гольф… Ещё один звук – и ты пожалеешь, что родился, парень!» И он вышел из комнаты, громко топая. Дрожа, Гарри выпустил из кладовки Добби.
«Видишь, каково мне здесь? – сказал он. – Видишь, почему мне нужно вернуться в Хогвартс? Это – единственное место, где у меня есть… то есть, я думаю, что у меня есть друзья».
«Друзья, что даже не пишут Гарри Поттеру?» – спросил лукаво Добби.
«Я думаю, они просто… подожди-ка… – сказал Гарри, нахмурившись. – А откуда ты знаешь, что мои друзья мне не пишут?» Добби замялся.
«Гарри Поттер не должен сердиться на Добби. Добби хотел, как лучше…»
«Ты что, перехватывал мою почту?»
«Они все у Добби, сэр», – подтвердил эльф. Проворно отодвинувшись от Гарри, он вытащил толстую связку конвертов откуда-то из-под своей наволочки. Гарри успел разглядеть аккуратный почерк Эрмионы, размашистые каракули Рона и даже закорючки, которые, похоже, вышли из-под пера хогвартского лесничего Хагрида. Добби подмигнул Гарри.
«Гарри Поттер не должен злиться… Добби надеялся… если Гарри Поттер подумает, что его друзья о нём забыли… Гарри Поттер не захочет возвращаться в школу, сэр…» Гарри уже не слушал. Он потянулся к письмам, но Добби увернулся.
«Гарри Поттер их получит, сэр, если он даст Добби слово не возвращаться в Хогвартс. Вы не должны столкнуться с этой опасностью, сэр! Скажите, что вы не поедете туда, сэр!»
«Нет, – сказал Гарри сердито. – Отдай мне письма моих друзей!»
«Тогда Гарри Поттер не оставляет Добби выбора», – с сожалением произнёс эльф.
И не успел Гарри пошевелиться, как тот устремился к двери, распахнул её и покатился вниз по ступенькам. Насмерть перепуганный Гарри бросился за ним, стараясь не шуметь. Прыгнув через последние шесть ступенек, он по-кошачьи приземлился на ковер, оглядываясь в поисках Добби. Из столовой долетал голос дяди Вернона:
«…ну расскажите Петунии ту смешную историю об американских водопроводчиках. Она так мечтала её услышать…» Гарри вбежал на кухню и почувствовал, что его желудок сжимается. Шедевр тети Петунии, великолепнейший пудинг, гора из сливок и сахарных фиалок, плавал под потолком. В углу, на самом верху буфета, примостился Добби.
«Нет, – прохрипел Гарри. – Пожалуйста… они меня убьют…»
«Гарри Поттер должен сказать, что не вернётся в школу»
«Добби… ну пожалуйста…»
«Скажите, сэр…»
«Не могу…» Добби бросил на него сочувствующий взгляд.
«Тогда Добби придётся сделать это, сэр, так будет лучше для Гарри Поттера». Пудинг с ужасающим грохотом рухнул на пол. Сливочные брызги украсили стены и окна. С едва слышным хрустом Добби исчез.
Из столовой донеслись крики, и в кухню ворвался дядя Вернон, чтобы обнаружить там замершего в ужасе Гарри, с головы до ног измазанного пудингом тети Петунии.
Поначалу ещё казалось, что дяде Вернону всё же удастся всё уладить. («Это наш племянник – он очень возбудимый – встречи с незнакомыми людьми выводят его из себя, поэтому мы держим его наверху»). Он пригласил шокированных Мейсонов обратно в столовую, пообещал Гарри, что сдерёт с него шкуру, когда Мейсоны уедут, и швырнул ему швабру. Тетя Петуния отыскала в холодильнике немного мороженого, а Гарри, всё ещё дрожа, начал выскрёбывать кухню. Быть может, дяде Вернону и удалось бы ещё заключить свою сделку – если бы не сова. Тетя Петуния только начинала предлагать всем мятные пастилки, когда огромная сипуха влетела в окно гостиной, уронила на голову миссис Мейсон письмо и вылетела на улицу. Миссис Мейсон издала леденящий душу вопль и выскочила из дома, крича что-то про сумасшедших. Мистер Мейсон задержался ровно настолько, чтобы сообщить, что его жена смертельно боится птиц любых размеров и спросить, не считают ли они свою шутку удачной. Гарри всё ещё стоял на кухне, крепко держась для храбрости за швабру, в то время как на него надвигался дядя Вернон, демонически сверкая маленькими глазками.
«Читай! – шипел он ядовито, размахивая злополучным письмом. – Ну же, давай, читай!» Гарри взял письмо. Это не было поздравлением с днём рождения.
Уважаемый мистер Поттер!
Мы располагаем информацией о том, что сегодня вечером в 21:12 в районе Вашего проживания было применено заклинание левитации. Как Вам известно, начинающим волшебникам не разрешается применять заклинания вне школы, и дальнейшее колдовство с Вашей стороны приведет Вас к исключению из вышеозначенной школы (Постановление «О разумном ограничении действий волшебников с незаконченным колдовским образованием» от 1875 года, параграф В). Мы также напоминаем Вам, что любое волшебство увеличивает риск быть обнаруженным неволшебным сообществом (магглами) и является серьёзным нарушением раздела 13 «Устава Международной конфедерации чародеев» о соблюдении секретности. Желаем Вам приятных каникул!
Гарри поднял глаза и сглотнул.
«А ведь ты не сказал нам, что тебе не разрешено использовать магию вне школы, – произнес дядя Вернон с безумным блеском в глазах. – Забыл упомянуть… Совсем вылетело из головы, я бы добавил…»
Он навис над Гарри, как огромный бульдог с открытой пастью:
«Так вот, парень, и у меня есть для тебя новости… Я тебя запру… И ты никогда не вернёшься в свою школу… А если только попробуешь выбраться с помощью магии – они тебя исключат!» И, разразившись безумным смехом, он потащил Гарри вверх по лестнице. Дядя Вернон своё слово сдержал. Он заплатил плотнику, чтобы уже на следующее утро тот приладил на окно спальни решётку. Он лично пропилил в двери отверстие, чтобы можно было пропихивать внутрь немного еды. Десли выпускали Гарри в ванную только утром и вечером. Всё остальное время он был заперт в комнате. Так прошло три дня, но Десли не собирались смягчаться. Выхода из сложившейся ситуации Гарри не видел. Он лежал на кровати, наблюдая сквозь решетку, как за окном садится солнце, и думал, что же с ним будет. Какой смысл удирать с помощью магии, если его исключат из Хогвартса? А жизнь в Бирючинном проезде стала хуже некуда. Теперь, когда Десли знали, что могут не бояться однажды превратиться в летучих мышей, он потерял единственное своё оружие. Может быть, Добби и спас его от ужасных событий в Хогвартсе, но, судя по тому, как его кормили, вскоре он просто умрёт с голоду. В дверном отверстии появилась рука тёти Петунии, которая протолкнула в комнату чашку консервированного супа. Гарри, умиравший от голода, спрыгнул с кровати и схватил её. Суп был ледяным, но он отпил половину одним глотком. Потом он подошел к клетке Хедвиг, выловил со дна чашки несколько кусочков недоваренных овощей и положил в её пустой поднос для корма. Она взъерошила перья и бросила на Гарри взгляд, полный отвращения.
«Это, конечно, ужасно – но это всё, что у нас есть», – сурово произнёс Гарри.
Он поставил пустую чашку обратно на пол возле дверного отверстия и снова улегся на кровать, почему-то чувствуя себя ещё более голодным. Предположим, что, если он будет жив через четыре недели, то что произойдет, когда он не явится в Хогвартс? Пришлют ли они кого-нибудь, чтобы выяснить, почему он не приехал? Смогут ли они забрать его у Десли? Смеркалось. Измученный, голодный, не находящий ответа на эти вопросы, Гарри забылся тревожным сном. Ему снилось, что он в зоопарке, с прибитой к клетке табличкой
«МАЛОЛЕТНИЙ ВОЛШЕБНИК». На него сквозь решетку смотрят люди, а он, голодный и слабый, лежит на соломенном тюфяке. Он увидел в толпе лицо Добби и завопил, прося помощи, но Добби крикнул:
«Гарри Поттер здесь в безопасности!» и исчез. Потом появились Десли, и Дадли, насмехаясь над ним, забарабанил по решётке.
