Перья

Она пропустила между пальцами прядку волос и уставилась на экран.

Бад посмотрел на Фрэн, — не понимая, шутит она или нет.

— Что тут творилось, ну, свалка, такая, просто ой-ой-ой. Сперва одно, потом дальше пошло-поехало по цепочке. Машины, детали, люди так и летели во все стороны. Ну, чего вам налить? Есть эль, есть вис­ки, бутылка «Олд кроу».

— А ты что будешь? — спросил я Бада.

— Эль, -—ответил он. — Холодненький, самое то.

— Мне тоже эля, — сказал я.

— А мне, пожалуй, «Олд кроу», с водой, — сказала Фрэн. — Если можно, в стакане. Со льдом. Спасибо, Бад.

— Запросто, — сказал Бад. Глянул на экран и по­шел на кухню.

Фрэн толкнула меня в бок и кивнула в сторону те­левизора.

— Смотри, что там наверху, — прошептала она. — Ты тоже видишь?

Я посмотрел, куда и она. Там была узкая красная вазочка, в которую кто-то засунул несколько марга­ риток. Рядом с вазочкой, на салфетке, стоял старый гипсовый слепок с чьих-то зубов, кривых и неров­ных до невозможности. Губ на этой жуткой штукови­не не было, челюстей тоже, только гипсовые зубы, воткнутые в какую-то подставку, напоминавшую жел­тые десны.

Тут вернулась Олла с банкой ореховой смеси и бу­тылкой шипучки. Фартук она сняла. Орехи постави­ла на столик, рядом с лебедем.

— Угощайтесь, — сказала она. — Бад сейчас прине­сет выпить.

Когда она заговорила, лицо у нее опять стало красным. Она села в старое бамбуковое кресло-ка­чалку и начала покачиваться. Отпила шипучки и по­смотрела на экран. Пришел Бад с деревянным под-носиком, на котором стояли стакан с виски для Фрэн и бутылка эля для меня. Была еще одна бутыл­ка, для него.

— Тебе стакан дать? — спросил он.

Я покачал головой. Он хлопнул меня по колену и повернулся к Фрэн.

Она взяла, у Бада. стакан и сказала «спасибо». Взгляд ее снова приклеился к гипсовым зубам. Бад заметил, куда она смотрит. Визжали машины на кольце. Я взял свой стакан и сосредоточился на эк­ране. Очень мне нужны эти зубы.

— Это как выглядели у Оллы зубы, пока ей не на­дели брекеты, — пояснил Бад. — Я к ним привык. Но, наверное, смотреть на это противно. Понятия не имею, какого черта она их там держит.

Он посмотрел на Оллу. Потом на меня. Сел в шез­лонг и закинул ногу на ногу. Отхлебнул эля и снова уставился на Оллу.

Та опять покраснела. Она держала в руке бутылку с шипучкой. Немного отпив, сказала:

— Чтобы все время помнить, как много Бад для меня сделал.

— Как-как? — переспросила Фрэн. Она копалась в банке с орехами, выбирала кэшью. А тут остано­ вилась и взглянула на Оллу. — Прости, я не расслы­шала.

Теперь Фрэн внимательно смотрела на Оллу, до­жидаясь, что та скажет.

Олла еще больше покраснела.

— Я ему много за что благодарна, — сказала она. — И за это тоже. Я держу этот слепок на виду, чтобы помнить, как много Бад для меня сделал.

Она снова отхлебнула шипучки. Потом поставила бутылку и продолжала:

— У тебя красивые зубы, Фрэн. Я сразу заметила. А у меня они с детства были враскоряку. — Она посту­чала ногтем по передним зубам. — Выпрямлять их моей семье было не по карману. Вот они и росли в разные стороны. Первому моему мужу было пле­вать, как я выгляжу. Какое там! Ему на всё было пле­вать, главное — было бы где взять денег на очеред­ную бутылку. Только с ней он и дружил. — Она пока­чала головой. — А потом появился Бад и вытащил меня из этой дыры. И, когда мы сошлись, Бад мне сразу сказал: «Мы тебе зубы приведем в порядок». Этот слепок сделали сразу после того, как мы с Бадом познакомились, когда я второй раз пришла к ор­тодонту. Перед тем как мне надели брекеты.

Ее лицо продолжало полыхать. Она поглядела на экран. Глотнула еще шипучки — похоже, больше ей сказать было нечего.

— Ортодонт вам попался что надо, — сказала Фрэн и посмотрела на страшную штуковину на теле­ визоре.

— Просто отличный, — согласилась Олла.— Вот, глядите. — Развернувшись в кресле, она открыла рот и снова продемонстрировала нам свои нынешние зу­бы, теперь уже совсем не стесняясь.

Бад шагнул к телевизору и снял с него зубы. Подо­шел к Олле и поднес их к ее щеке.

— До и после, — сказал Бад.

Олла протянула руку и забрала у него слепок.

— А знаете, что? Ортодонт хотел оставить его се­бе. — Она положила слепок себе на колени. — А я ска­зала: фигушки. Напомнила ему, что это мои зубы. Тогда он его сфотографировал. Сказал, что напеча­ тает фотографии в журнале.

— Представляю, что это за журнал, — сказал Бад. — Вряд ли он пользуется большим спросом, — добавил он, и мы все засмеялись.

— Мне как сняли брекеты, я все прикрывала рот рукой, когда смеялась. Вот так, — показала Олла. — Иногда и сейчас прикрываю. Привычка. Бад однаж­ды сказал: «Прекрати, наконец, это делать. Нечего прятать такие красивые зубы. У тебя теперь отлич­ные зубы».

Олла посмотрела на Бада. Бад ей подмигнул. Она улыбнулась и опустила глаза.

Фрэн отпила немного виски. Я хлебнул эля. Не знал, что на все это сказать. Фрэн тоже не знала. Но точно знал, что у Фрэн много чего найдется сказать потом.

Я завел речь о другом:

— Олла, а я ведь вам однажды звонил. Ты подо­шла. А я повесил трубку. Сам не знаю, почему.

Сказанул и быстренько отхлебнул эля. Не пони­маю, с чего это у меня вдруг вылетело.

— А я и не помню, — сказала Олла. — Это когда было?

— Давненько уже.

— Нет, не помню, — повторила она и покачала го­ловой. Потрогала слепок, лежащий у нее на коле­ нях. Посмотрела, как там гонки, и снова принялась качаться.

Фрэн глянула на меня. Поджала нижнюю губу. Но ничего не сказала. Бад спросил:

— Ну, а чего у вас новенького?

— Возьмите еще орешков, — сказала Олла. — Ужин чуть позже.

Из какой-то дальней комнаты долетел крик.

— Только не это, — сказала Олла Баду и страдаль­чески скривилась.

— Старина карапуз, — сказал Бад. Он откинулся в кресле; мы досмотрели гонку до конца, три или че­ тыре круга, без звука.

Раз-другой из дальней комнаты донесся плач ма­лыша, отрывистый и требовательный.

— Прямо не знаю, — сказала Олла, поднимаясь. — Всё почти готово, можно за стол. Осталось соус пе­релить. Но я лучше сначала зайду к нему. Вы пока перебирайтесь на, кухню и садитесь. Я быстро.

— Я бы посмотрела на маленького, — сказала Фрэн.

Олла все еще держала в руках свои зубы. Она по­дошла к телевизору и поставила их на место.

— Он может раскапризничаться, — сказала она. — Не привык к чужим. Давайте-ка я попробую его уго­монить. Потом можешь зайти и посмотреть. Как ус­нет.

Сказав это, она пошла по коридору, открыла там какую-то дверь. Проскользнула в комнату, закрыла дверь за собой. Ребенок замолк.

Бад вырубил телевизор, и мы пошли за стол. Мы с Бадом поговорили о работе. Фрэн слушала. Иногда даже задавала вопросы. Но я видел, что ей скучно, и она, кажется, обиделась, что Олла не позволила ей взглянуть на ребенка. Она изучала кухню Оллы. На­матывала прядь волос на палец и придирчиво рас­ сматривала каждую вещь.

Вернулась Олла и доложила:

— Я его переодела и дала соску. Может, теперь он даст нам поесть. Хотя, кто знает. — Она подняла