просто ради смеха. Даже туман — его вызывают дементоры, а если вы не помните, что это такое, спросите своего сына!
Руки Дадли дернулись вверх, прикрыв рот. Увидев, что на него смотрят и родители, и Гарри, он медленно опустил руки и спросил: «Их теперь… больше?»
— Больше? — рассмеялся Гарри. — Больше, чем те два, что напали на нас, ты имеешь в виду? Конечно, их больше, их сотни, может, теперь уже тысячи, судя по тому, как они впитывают страх и тоску!..
— Ну хорошо, хорошо, — выплюнул Вернон Дурсли. — Ты нас убедил…
— Надеюсь, что так, — перебил Гарри, — потому что как только мне исполнится семнадцать, все они — Упивающиеся Смертью, дементоры, может быть, даже Преисподы,[18] то есть мертвые тела, зачарованные Темным волшебником, — все они смогут вас найти и наверняка нападут. И если вы вспомните последний случай, когда вы пытались скрыться от волшебников, я думаю, вы согласитесь, что вам нужна помощь.
На короткое время воцарилось молчание, сквозь которое, казалось, пробилось из далекого прошлого эхо выламывания деревянной двери Хагридом. Тетя Петуния смотрела на дядю Вернона; Дадли не сводил глаз с Гарри. Наконец дядю Вернона прорвало.
— Но как же моя работа? Как же Дадлина школа? Я не думаю, что эти вещи имеют значение для кучки бездельников-волшебников…
— Вы все еще не поняли? — заорал Гарри. —
— Папа, — громко заявил Дадли. — Папа — я пойду с этими из Ордена.
— Дадли, — сообщил Гарри, — впервые в жизни ты сказал что-то умное.
Он знал, что сражение выиграно. Если Дадли достаточно напуган, чтобы принять помощь Ордена, его родители пойдут вместе с ним: о том, чтобы разлучить их с их Даддиком, не могло быть и речи. Гарри глянул на часы, стоявшие на камине.
— Они будут здесь минут через пять, — произнес он и, когда ни один из Дурслей не ответил, покинул комнату. Перспектива расставания — возможно, навсегда — со своими тетей, дядей и кузеном была как раз тем, на что он мог смотреть с некоторым воодушевлением, но тем не менее определенное чувство неловкости в воздухе витало. Что можно сказать друг другу после шестнадцати лет взаимной нелюбви?
Вернувшись в спальню, Гарри начал бесцельно возиться со своим рюкзаком, затем просунул пару совиных орешков через прутья клетки Хедвиг. Они с глухим стуком упали на дно; Хедвиг их проигнорировала.
— Мы скоро уйдем, действительно скоро уйдем, — заверил ее Гарри. — И тогда ты снова сможешь летать.
Раздался звонок в дверь. Гарри застыл на месте, затем кинулся вон из комнаты и вниз по лестнице: было бы слишком оптимистично рассчитывать, что Эстия и Дедалус смогут самостоятельно поладить с Дурслями.
— Гарри Поттер! — пропищал возбужденный голос, едва Гарри открыл дверь; оттуда ему низко поклонился маленький человечек в светло-лиловом цилиндре. — Большая честь для меня, как всегда!
— Спасибо, Дедалус, — Гарри чуть сконфуженно улыбнулся черноволосой Эстии. — Как хорошо, что вы согласились на это… они здесь внутри, мои тетя, и дядя, и кузен…
— Здравствуйте, родственники Гарри Поттера! — радостно воскликнул Дедалус Диггль, шагнув в гостиную. Дурслей такое обращение совершенно не обрадовало; Гарри начал подозревать, что они сейчас опять передумают. Дадли при виде ведьмы и волшебника плотнее прижался к матери.
— Я вижу, что вы уже упаковались и готовы. Замечательно! Наш план, как Гарри вам уже говорил, очень прост, — Дедалус извлек из кармана жилета колоссальных размеров часы и внимательно посмотрел на них. — Мы отъедем до того, как отъедет Гарри. Из-за опасности применения магии в вашем доме — поскольку Гарри все еще несовершеннолетний, это дало бы Министерству повод арестовать его — мы отъедем на машине, скажем, миль десять, и только потом Дезаппарируем в безопасное место, которое мы для вас подобрали. Вы умеете водить авто, я полагаю? — вежливо поинтересовался он у дяди Вернона.
— Умею ли?.. Разумеется, я, черт побери, очень даже умею водить машину! — выплюнул дядя Вернон.
— Очень выдающееся умение, сэр, очень, лично я был бы в полнейшем замешательстве от всех этих кнопочек и ручек, — сказал Дедалус. У него явно сложилось впечатление, что таким образом он льстит Вернону Дурсли; последний буквально на глазах, с каждым словом Дедалуса, терял уверенность в плане.
— Даже машину водить не умеют, — буркнул он себе под нос, неодобрительно шевеля усами, но, к счастью, ни Дедалус, ни Эстия его, судя по всему, не услышали.
— А ты, Гарри, — продолжил Дедалус, — подожди здесь, пока прибудет твоя охрана. При подготовке произошли некоторые изменения…
— В каком смысле? — перебил Гарри. — Я думал, Психоглазый[19] должен был прийти и забрать меня с помощью Совместного Аппарирования?
— Так не выйдет, — кратко ответила Эстия. — Психоглазый все объяснит.
В этот момент раздался громкий скрипучий голос, который прокричал: «
— Совершенно верно, мы работаем по очень плотному графику, — кивнул своим часам Дедалус и засунул их обратно в жилет. — Мы пытаемся приурочить твой отъезд к Дезаппарированию твоей семьи, Гарри; таким образом, чары будут сняты в тот момент, когда вы все уже направитесь в безопасное место. — Он повернулся к Дурслям. — Ну что, мы все упаковались и готовы ехать?
Ни один из них не ответил; дядя Вернон по-прежнему стоял в шоке, не сводя глаз с выпуклости в кармане дедалусова жилета.
— Наверно, нам лучше подождать снаружи, в прихожей, Дедалус, — пробормотала Эстия; она явно ощущала, что нетактично оставаться в комнате во время сцены прощания Гарри и Дурслей, полной любви и, возможно, даже слез.
— Да ладно, не надо, — прошептал Гарри, но тут дядя Вернон сделал все дальнейшие объяснения бессмысленными, громко произнеся:
— Ну… значит, это… до свидания, парень.
Он выбросил вперед правую руку, чтобы пожать руку Гарри, но в последний момент понял, что для него это будет слишком, и просто сжал ее в кулак и начал качать этим кулаком вверх-вниз, напоминая метроном.
— Готов, Дидди? — спросила тетя Петуния, придирчиво осматривая защелку своей сумочки, словно избегая встречаться взглядом с Гарри.
Дадли не ответил — просто стоял на месте, приоткрыв рот и чем-то слегка напоминая Гарри великана Гроупа.
— Ну пошли тогда, — сказал дядя Вернон.
Он уже почти дошел до двери гостиной, когда Дадли пробормотал: «Я не понимаю».
— Чего ты не понимаешь, Попкин? — повернулась к своему сыну тетя Петуния.
Дадли указал своей огромной окорокоподобной рукой на Гарри.
— Почему он с нами не едет?
Дядя Вернон и тетя Петуния застыли на месте, уставившись на Дадли с таким видом, словно он только что изъявил желание стать балериной.
— Чего? — громко переспросил дядя Вернон.
— Почему он тоже не едет? — повторил Дадли.
— Ну, он… он не хочет, — ответил дядя Вернон и, повернувшись к Гарри, добавил: — ты ведь не хочешь, правильно?
— Ни в малейшей степени, — заверил Гарри.
— Ну вот видишь, — обратился к Дадли дядя Вернон. — Теперь пошли, мы уходим.
